Воспоминания на Ястребином

 

Геннадий Сердитов.

Предисловие Ю. Ицковича.

Предисловие

55 лет назад я впервые увидел скалы Ястребиного озера и вот теперь после 20-летнего перерыва вновь случай привел меня в эти сказочные места. В начале мая 2012 года, на скальном фестивале я болею за своих внуков Ваню и Гришу девяти и семи лет соответственно, которых привез на скалы мой старший сын, Владимир Баранов. Увлекательное зрелище!

А потом в компании ветеранов во главе с Вячеславом Карповым , Владимиром Иноземцевым и Венерой Курмакаевой мы вспоминали былые восхождения и путешествия. Валерий Вексляр рассказывал про пик Холодная Стена на Памире, а Михаил Суржик  – про стену Большого Нахара на Кавказе.

На моё предложение записать воспоминания в виде очерка Валерий откликнулся с готовностью, и мы с ним записали «Воспоминания о Холодной стене». Михаил же сообщил, что про Большой Нахар  написал ещё в те давние времена Геннадий Сердитов, наш общий друг, тоже в прошлом − альпинист.

С Геннадием Сердитовым мы активно общаемся по электронной почте и при личных встречах. Со времени 60-х-70-х годов прошлого века, к которому относятся наши воспоминания, Геннадий прошел большой жизненный путь от рядового инженера до заместителя главного конструктора – главного специалиста по оружию, секретаря российско-итальянской группы по кораблестроению при Межправительственной комиссии, эксперта по экспортным подводным лодкам и их вооружению. В этой должности он объездил полсвета. С молодых лет он увлекался литературой, сам писал очерки, юмористические и детские рассказы, стихи и поэмы, много печатался в самых популярных отечественных тонких и толстых литературных журналах, издал три книги – «Шутки на заборе», «Серебряный Конь» и  «Воевода», отмеченные дипломами и специальными премиями престижных международных конкурсов. Он является членом Санкт-Петербургского Союза литераторов.

Сейчас Геннадий на пенсии, но не прекращает свою творческую деятельность, планирует издать новую книгу юмористических стихов «Ёжики садовые», написать воспоминания о своих зарубежных приключениях и сделать ещё много чего другого.

С ностальгией вспоминает он о своём увлечении альпинизмом, о первых литературных опытах на спортивные темы. Геннадий подсказал мне, где можно найти его очерк о Большом Нахаре, и прислал несколько своих зарисовок и стихов об альпинизме. Думаю, что это может быть интересным не только мне.

 

Стена Большого Нахара

Вершина Северный, или Большой, Нахар (3.780 м) находится в двенадцатикилометровом массиве отрога Главного Кавказского хребта между реками Нахар и Гондарай. Кроме нее в гребне выделяются Южный Нахар и Средний Нахар.

Названия этих вершин связываются с одноименным перевалом, который издавна использовался сванами для перегона скота (бык по-свански – нахар).

Северо-западная стена Большого Нахара долгое время оставалась вне поля зрения альпинистов. Объясняется это обособленностью ледового цирка, над которым она нависает, удаленностью от альпинистских лагерей Западного Кавказа. Даже из ущелья Нахар можно наблюдать только вершину, так как большая часть стены закрыта высокой мореной. Лишь пройдя долгий путь по крутым травянистым склонам, «бараньим лбам» и моренам, можно увидеть стену во всем ее величии.

Первое покорение массива Нахар относится к 1904 году, когда в сопровождении проводника X. Иосси на Средний Нахар поднялся австриец А. Фишер во время своего известного путешествия по Западному Кавказу. В 1937 году группа Б. Саковича впервые поднялась на Большой Нахар с северо-востока. Вершина до настоящего времени посещается редко по единственному классифицированному маршруту третьей «А» категории трудности из ущелья Гондарай.

Впервые мысль о восхождении по северо-западной стене Большого Нахара

 возникла у капитана команды ленинградских зенитовцев Б. Кораблина в 1967 году, когда при первопрохождении траверса Большой Нахар – Шедак-Минге он увидел черную, вечно спрятанную от солнца стену. Через семь лет он привел свою команду к ее подножию. Это было 2 августа 1974 года.

2 августа. Команда из шести человек стояла перед стеной. Еще не успела исчезнуть цепочка вспомогателей, а невидимая граница уже отделила от оставшихся все их вчерашние заботы и хлопоты, и весь огромный мир сократился для них до размеров этой вертикально поставленной тысячи метров маршрута.

Люди говорят: горы зовут, в горах мое сердце. Среди альпинистов можно услышать: идем на гору, пришли с горы. Для шестерых это понятие сузилось еще более: стена.

Капитан команды Борис Кораблин безоговорочно самый опытный и мудрый из них. Рядом – заместитель капитана Костя Грубрин, инженер из Минска, начспас Гвандринского района. Капитан, сам работающий начспасом альплагеря «Узункол», знал, что на маршруте Костя будет его вторым «Я», коэффициент надежности которого в любой ситуации равен единице. Остальные четверо – ленинградцы, члены одного с капитаном коллектива физкультуры, его ученики, проверенные во многих сложных восхождениях. Самые молодые – Володя Шопин  и Женя Снетков  – дважды чемпионы Ленинграда по скалолазанию в связках. Чуть в стороне Миша Суржик и Витя Крюков. Техникум, вечерний институт, конструкторское бюро, горы – всюду вместе. Семь лет назад капитан водил их на вершину из Гондарая еще третьеразрядниками. Теперь это зрелые восходители, инструкторы альпинизма.

Капитан сделал все, чтобы из этих отдельных личностей сплавить команду, готовую вступить в поединок со стеной.

3 августа. Последние сутки перед штурмом заполнены работой. Наблюдения за стеной мало утешительны: она почти не освещается солнцем, значительная часть маршрута поливается водой, но практически не камнеопасна. Группа наблюдения установила радиосвязь с Домбаем.

Успокаивал долгосрочный прогноз: синоптики обещали благоприятные условия на весь срок восхождения.

4 августа. Задача на день: обработка двухсотметрового участка стены. Первыми с бивака в шесть часов утра выходят командиры – связка Кораблин-Грубрин.

Преодолели крутой снежно-ледовый склон и глубокую подгорную трещину. И сразу же, без всяких переходов, стена. Карнизы, навесы. Просто какие-то заглаженные лбы. Натечный лед. Трещин мало. Ну, хозяйка, принимай гостей... Пошли!

С первых же шагов в работе крючья. Лазание сложное, пришлось надеть галоши. Продвижение крайне медленное, трудное. Хозяйка оказалась крутого нрава и встречала довольно холодно. Мерзнут руки. Ничего, согреть в пуховых рукавицах пальцы и еще на несколько дециметров вверх. Наконец встретилась пара широких трещин, куда удалось забить деревянные клинья.

Через три с половиной часа пройдено 70 метров. В работу включается связка Суржик-Крюков. На каких-то двадцать метров скалы слегка наклонились, чтобы затем встать совершенно отвесным, местами даже нависающим монолитом. В ход идут шлямбурные крючья, лесенки. В половине третьего наступает черед связки Шопин-Снетков. После двух с половиной часов очень сложного, временами напряженного лазания они выходят к предполагаемому месту завтрашней ночевки. Теперь закрепить веревку и – вниз. Программа дня выполнена.

К вечеру все собрались на биваке под стеной. Настроение боевое – напряжение ожидания сменилось напряжением поединка. Теперь только вверх.

Последний обильный ужин и отбой.

5 августа. Короткие сборы при свете звезд, последние уточнения с наблюдателями. Медленный крутой подъем с полными рюкзаками. Недолгая остановка на снежнике под стеной и – вверх!

Прохождение обработанной части маршрута с рюкзаками за спиной оказалось делом далеко не простым, а через несколько десятков метров и вовсе невозможным. Пришлось вытаскивать их поэтапно с помощью зажима с блоком, что отняло много времени и сил.

В три часа от последнего вчерашнего крюка связка Шопин - Снетков начинает дальнейший подъем по стене, предпринимая тщетные попытки уйти из-под холодных струй воды. Пройдя за четыре с половиной часа 60 метров отвесных, иногда нависающих гладких скал и выйдя к основанию отрицательного внутреннего угла, ребята получили команду спускаться. Володя Шопин глянул вниз и где-то между своими коленями увидел снежник, от которого они оттолкнулись 15 часов назад. Он знал, что и завтра, и послезавтра, и в последующие дни работы на маршруте они будут висеть над этой стартовой точкой, набирая по тяжким сантиметрам сотни метров высоты. Только бы не эта вода, льющаяся с невидимых отсюда предвершинных снежников.

В это время остальные ребята устраивали бивак на маленьком выступе, способном с трудом разместить троих в сидячем положении. Учитывая наличие только двух гамаков, пришлось изрядно потрудиться, чтобы оборудовать место для шестого.

В сумерках расселись на ночевку, накрывшись плащами и палаткой. Ночь выдалась звездной и холодной.

6 августа. Связка Шопин-Снетков в половине шестого уходит наверх. Сейчас их союзник – холод, сковавший потоки воды. Пройдя обработанный с вечера участок, ребята подошли к внутреннему углу. Войти в него непросто: угол слишком широк в нижней части и уже заливается водой. Снова шлямбурные крючья и лесенки. Продвижение совсем замедлилось.

Оставшиеся сворачивают бивак, выбивая массу крючьев, на которых крепились страховочные веревки, палатка, рюкзаки и прочее снаряжение. Но вот и они постепенно начинают подъем. Сразу же рухнула надежда идти с рюкзаками. Пришлось вытаскивать их и здесь.

Тем временем Володя прошел долгих 15 метров угла. Хочется отдохнуть, но маршрут не дает передышки: угол завершается нависом. Несколько попыток преодолеть его заканчиваются безуспешно. И все-таки на распухших фалангах пальцев он умудряется вылезти. Здесь можно встать вдвоем, плотно прижавшись к стене.

И снова вверх. В половине одиннадцатого вперед выходит связка Суржик-Крюков. Очень сложное лазание. Иногда в качестве опор приходится забивать крючья. Все вокруг залито солнцем, но ребят это мало радует: они по-прежнему в холодной тени, зато талая вода, разносимая ветром, все обильнее смачивает стену. Хуже всего Жене Снеткову: ему выбивать крючья. К тому же навешенная для облегчения его участи 15-метровая лестница оказывается в полуметре от стены, и он после каждого удара по крюку вместе с лестницей отлетает в сторону. Выручил «вышибала» – приспособление для выбивания крючьев, подаренное Виталием Абалаковым капитану команды.

В напряженной работе не так заметен бег времени. На стене ему свой счет: удары пульса в висках, стук молотка, забитые крючья. Дает о себе знать усталость. Наблюдатели пo рации подтвердили: намеченное по плану место ночевки находится чуть выше, за небольшим карнизом. Его «разгадал» Миша Суржик: все зацепки боковые и идти надо в отвисе вправо. За ним довольно быстро выходят остальные – подгоняет время и все тот же холодный душ. Пятеро устраиваются на ночевку, сидя на карнизе, шестой – в гамаке.

7 августа. Ночь прошла беспокойно. Тревожили частые всполохи и близкие раскаты грома. В пять часов связка Кораблин-Грубрин уже на маршруте. Остальные сворачивают бивак. Уже появились лишние вещи, их решено сбросить наблюдателям. Рюкзак летит вниз, не задевая стены, – налицо преимущества отвесного маршрута.

Командиры ползут вверх по заглаженным, черепичного строения скалам. Теплая ночь обеспечила купание в водяной пыли с самого утра. Вышли на небольшую, сильно наклоненную от стены полку крутизной 50 градусов. Вся ее поверхность заливается водой. Начинает хлюпать в галошах, в «вибраме». Выше − абсолютно гладкая мокрая стена. Приходится, изрядно вымокнув, уходить по полке влево к неявно выраженному отрицательному внутреннему углу с гладкими стенками. Здесь их сменила связка Шопин-Снетков.

Вопреки долгосрочному прогнозу начинается дождь. К трем часам вышли на выступ. В сорока метрах над головой обзор ограничен нависом Дождь усиливается. Решено остановиться. Очередная сидячая ночевка воспринимается в порядке вещей. К вечеру резко похолодало, дождь сменился снегом.

8 августа. Холодно. С рассветом на биваке аврал. Раздирая смерзшиеся плащи, все вскакивают и начинают лихорадочно трудиться под густым снегопадом, чтобы хоть как-то установить палатку. Для некоторых «вскакивание» с насиженных мест затянулось: за ночь мокрые пуховые брюки примерзли. Наконец, разбив молотками и крючьями несколько выступов, удается подвесить палатку, пропустив сквозь нее веревку, забраться всем внутрь, сесть, поставив ноги на другую натянутую веревку, и разжечь примус. Удобства небольшие, но стало теплей.

К вечеру сверкнуло солнце. По-прежнему холодно. Снег идет на фоне голубого неба, в косых лучах солнца. «Грибной», – шутят ребята. Стало повеселее, хотя вокруг и настоящая зима.

9 августа. В четыре часа, наскоро перекусив, связка Шопин-Снетков уже обрабатывает маршрут. Крутизна 90 градусов, местами нависы. И без того гладкая стена покрыта ледяной коркой. В работе шлямбур, лесенки, площадка. Очень холодно, плохо повинуются пальцы. Через четыре часа смена: на маршруте связка Суржик-Крюков. Немного теплеет, но зато поверх льда начинает струиться вода. Она заливает шлямбурные отверстия, превращая каменную пыль в густую вязкую массу, стынущую на холоде. Каждый забитый крюк отнимает много сил. Коченеют руки. На исходе пятый час работы второй связки, а от бивака пройдено вверх всего 40 метров. Вперед выходит связка Кораблин-Грубрин, которая, обработав еще 30 отвесных метров, опускается затемно на бивак. Третья ночевка на одном выступе. Можно сказать – старожилы. А на стене уже целую вечность – шесть дней.

10 августа. В четыре часа связка Шопин-Кораблин начинает подъем. Участь остальных – долго и тщательно свертывать бивак, затем, раскачиваясь в лесенках все над тем же снежником, втаскивать поэтапно рюкзаки.

Наверху час за часом стучит молоток, позвякивают лесенки. Володя Шопин, найдя хороший захват, после нескольких попыток вылезает на небольшой карниз. Смена. Теперь впереди связка Суржик-Крюков. Стало попадаться больше трещин, крутизна уменьшилась до 75 градусов. Уже пройдено 150 метров. Впереди Кораблин-Грубрин. Вечером впервые за всю неделю восходителей осветило солнце. В этом месте стена суше, что при заглаженном ее рельефе очень кстати.

Еще 100 метров сложного лазания, и в девять часов вечера они стоят на площадке, где можно поставить палатку и лечь, вытянувшись во весь рост, всем шестерым!

11 августа. Ясное утро вселило в каждого уверенность в близкой победе. В четыре часа бивак свернут, впереди связка Крюков-Суржик. Крутизна около 70 градусов, скалы сухие. Несмотря на незначительное количество трещин, продвижение идет довольно быстро. Через 100 метров смена связок. Дальше сорокаметровый участок довольно неприятных заснеженных скал и снова 30 метров сложного лазания по сухим скалам. Крутизна уменьшается до 50 градусов. Пошли скалы плитообразного строения, покрытые жестким лишайником. Последние 40 метров по крутым скальным блокам показались чуть ли не дорожкой перед лагерной линейкой – как-то очень просто и легко были пройдены эти самые последние, самые значительные метры.

В 9 часов 20 минут все шестеро с черными обросшими лицами были на вершине Большой Нахар.

Мир вновь повернулся на 90 градусов и лег под ноги в свое привычное положение, не рассеченный на отвоеванные сантиметры...

По итогам чемпионата СССР по альпинизму 1974 года команде инструкторов и стажеров альпинистского лагеря «Узункол» ЦС ДСО «Спартак» за восхождение на вершину Большой Нахар по северо-западной стене присуждено третье место в классе технических восхождений.

Примечание редактора:

Восхождению на Большой Нахар по СЗ стене в Чемпионате СССР 1974 г. команды альплагеря «Узункол» (в составе: Кораблин Б., Крюков В., Снетков Е., Суржик М., Шопин В., Грубрин К.) по классу технически сложных восхождений было присвоено, 3-е место.

 

Другие творения Геннадия Сердитова

 

В  гамаках (юмореска)

Вершина лета, отпуск, юг. Паша Пичурин и Миша Булкин после ужина разлеглись в гамаках.

− Хорошо-то как, Миша, пропел Пичурин, почёсывая живот.

− Угу, – отозвался Булкин и отпил из плоской фляги.

− Я, Мишечка, раньше парусом занимался. Бывало, вымокнешь как старая медуза. Да ещё на крутой волне страху натерпишься.

− Парус – это для отпетых, – сказал Булкин. – А я по молодости велосипед крутил. Потом Надя сказала: или я, или велосипед.

− Надька лучше, – рассудил Пичурин, Булкин улыбнулся.

− Она в больнице работала. А я с этим велосипедом в гипсе лежал.

− Тоже опасный спорт, – вздохнул Пичурин.

− А городки? – Булкин ещё раз глотнул из фляги. – Чуть зазевался – и по ногам палкой!

− По ногам или по голове, – согласился Пичурин. – Мой сосед даже в шахматном клубе схлопотал доской по лысине.

− Доской! – восхитился Булкин.

− Шахматной доской. Вернее, столиком… Зато он играть лучше стал. Но без каски больше не садится.

− Поумнел, значит. – Булкин протянул Пичурину флягу. – На глотни.

− Хватит лакать, зевнул тот. – Оставь на утро.

− У нас там ещё полканистры, – успокоил его Булкин, но флягу с водой убрал. Потом выскреб из бороды сосульку и швырнул её вниз. И пока она летела к далёкому леднику, друзья разложили на животах под свитерами сырые носки на просушку и заснули крепким сном счастливых людей.

Потому что был юг, отпуск и вершина.