Альпинисты Северной Столицы

Подлинная история Иосифа Сталина?

В последние годы телевидение всё чаще обращается к политическим лидерам советской эпохи. Один за другим выходят фильмы и сериалы о Брежневе, Хрущёве, Троцком... Наибольший интерес вызывает личность Иосифа Сталина. О телевизионном воплощении человека, более 20 лет руководившего огромной страной, мы беседуем с доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории Академии наук, автором книги «Иной Сталин» Юрием Николаевичем ЖУКОВЫМ.

Беседу вёл Александр КОНДРАШОВ

 ДЕЛО ВРАЧЕЙ

– Первый вопрос связан с сериалом «Сталин-Live»...

– Как можно всерьёз говорить о «Гарри Поттере» или «Властелине колец»? Это сказки для малолетних. Такую же сказку слепили и на НТВ. Мне жалко и обидно, что загубили великолепный сюжет: последние дни жизни Сталина. Это же точно по сартровскому экзистенциализму – пограничная ситуация, когда человек по-настоящему честен перед самим собой. Но я в первый день показа включил и был потрясён.

Где личный охранник Сталина Кузьмичёв? О нём помину нет. Где Новик, начальник Главного управления охраны МГБ, который сменил на этом посту Власика? Где министр госбезопасности Игнатьев? Нет их. А почему? Да очень просто. Если сказать, что есть Новик, то нужно сказать, куда девался приснопамятный Власик. А Власика уже арестовали по делу врачей, хотя он и не врач, и не еврей. Кстати, все разговоры о том, что «дело врачей» – чисто антисемитская акция Сталина, – это, мягко говоря, неправда. Если взять даже первую информацию о том, кто арестован, так половина арестованных – русские, и простого народа арестовали больше, чем врачей, потому что речь шла о двух аспектах проблемы.

Первый – это то, что дважды все арестованные подтвердили на консилиумах, что у Жданова не было инфаркта, а у него, видите ли, была гипертония и назначили ему неправильное лечение. Проводил оба этих консилиума Власик, поэтому вместе с врачами и отправился в места не столь отдалённые.

Второй аспект. Есть веские основания полагать, что ещё одной причиной арестов врачей (а о них всё время говорят в первых сериях) было то, что по каким-то каналам кто-то из них информировал Запад, который очень интересовался, когда же умрёт Сталин. Здоровье руководителя – государственная тайна (скажем, как сегодня состояние здоровья Фиделя Кастро), но была утечка информации.

Более того, нужно объяснить, а что происходило вообще в стране. И пришлось бы авторам вспомнить, что ещё 16 февраля 1951 года, за два года до смерти, Сталин был отстранён от власти.

– То есть как отстранён?

– Было решение Политбюро о том, что отныне все решения по важнейшим вопросам принимают три человека: Берия, Булганин, Маленков. Но самая главная фраза этого постановления: «а принятые решения публикуются за подписью И.В. Сталин». И действительно, с начала весны 51-го года Сталин не участвовал в политической жизни страны. Почему? К тому моменту у него уже – три инсульта, он смертельно измотан. Конец 50-го года – идёт корейская война, всему руководству страны важно находиться на боевых постах, а Сталин сидит у себя на Рице. И вот документ, который я держал в своих руках. В Москву на имя Маленкова поступает письмо от Сталина. Оно написано не на бумаге, а на традиционной цековской красной папочке (оторвана одна половинка) огромными буквами, в четыре раза больше обычных, очень острыми. Когда я сделал копию и показал одному знакомому врачу-психиатру, не говоря, кто это писал, он сказал, что у писавшего человека явно не работала правая рука и он её держал левой и двумя руками водил карандаш. Отсюда большие буквы, острые углы у них, смена почерка. Не менее интересно содержание письма. Сталин пишет, что Вышинскому, который в тот момент был в Нью-Йорке, следует выступить в ООН по такому-то вопросу и сказать то-то и то-то. Вроде бы нормально. Но Вышинский уже выступил неделю назад! Спустя некоторое время Маленков получает второе письмо, примерно такое же, на красной половинке папки, с тем же содержанием! Сталин забыл, что он уже об этом писал, забыл намертво!

Что это такое? Альцгеймер? Скорее всего. К сожалению, медицинская карта Сталина до сих пор – государственная тайна.

Если бы я был на месте творцов этого сериала, я бы строил его так, как должны были строить

 честные люди: Сталин живёт последние дни. Он это понимает, у него перед глазами проходит его жизнь, и он честно и беспристрастно оценивает своё поведение в те годы. Вместо этого нам предлагают развесистую клюкву, под которой сидит русский мужик и пьёт из самовара водку. Классическое восприятие России времён маркиза де Кюстина. Я думаю, в первую очередь нужно говорить о том, как и почему Сталин добивался в 35-36-м годах создания и принятия новой Конституции. Это самая острая и важная проблема.

 АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ВЫБОРЫ

Чем Сталин отличался от Троцкого, Зиновьева, Бухарина, о которых многие сегодня с сочувствием говорят? Это люди, считавшие, что задача партии и задача Советского Союза – максимально содействовать и способствовать мировой революции. Они верили в пришествие мировой революции. Сталин и его соратники, такие как Молотов, Вышинский, Литвинов, Яковлев (наркомзем, журналист, создатель двух самых больших по тиражам газет в 20-е годы – «Беднота» и «Крестьянская газета»), осознали, что не будет никакой мировой революции, во всяком случае, при жизни того поколения. Сталин думал о стране, он знал, что главная цель Гитлера – «Drang nach Osten» – сокрушить Советский Союз, расчленить его – об этом в Германии мечтали ещё в 14-м году, – отделить Прибалтику, Украину, Белоруссию, Закавказье, Среднюю Азию. Чтобы отразить агрессию, нужно было создавать промышленность. Сталин же ещё в 31-м году говорил, что, если мы за 10 лет не нагоним те 300 лет, которые мы потеряли из-за татарского ига, из-за бездарного царизма, – нам конец, нас разобьют. И если бы не индустриализация, если бы не создание сначала металлургических комбинатов в Новокузнецке, Магнитогорске, Запорожье, если бы не создание тракторных заводов, которые вскоре превратились в танковые, не создание авиапромышленности, Гитлер действительно к концу осени 41-го года сумел бы выйти на линию Архангельск–Астрахань.

Вспомните, как в нашей стране до начала 34-го года оценивали Лигу Наций. «Орудие империализма», «ширма, которая скрывает тайные замыслы империалистов для покорения несчастных народов Африки и Азии». Сталин отважился на вступление Советского Союза в Лигу Наций! Это уже был конфликт с теми, кого у нас называют «ленинской гвардией». Зиновьев, Троцкий, Бухарин, Рыков – все они были против. Сталин намеревался добиться антигерманского оборонительного союза не только с Францией и Чехословакией, но и с Великобританией. Он стремился превратить СССР в нормальную, европейскую страну.

Сталин впервые предлагает избирательный закон, по которому все без исключения жители страны наделяются избирательными правами! Они впервые голосуют непосредственно, минуя каких бы то ни было посредников, один человек – один голос, выборы прямые, тайные, всеобщие. Ни до революции, ни после в России этого не было. Мало того, Сталин добавляет ещё одну деталь: альтернативные!

– Зачем ему это было нужно?

– Большевистская партия была создана в подполье. Для чего? Для захвата и удержания власти. Эту свою историческую миссию партия выполнила. А вот дальше начались проблемы. Революционеры умели говорить на митингах, махать маузером, им не хватало одного: образования. А нужно было поднимать промышленность, создавать новые предприятия, руководить экономикой.

Приведу необычный пример: я читал автобиографию отца балерины Плисецкой. Майя Михайловна его выдаёт за видного дипломата, но у него за плечами не было даже хедера – полностью неграмотный. Перед революцией – ученик в переплётной мастерской, в 20–21-м годах – старший следователь в киевской ЧК. После двух лет работы чекист стал жаловаться на то, что у него плохо с нервами, и долго лечился. Потом он руководил животноводческим совхозом, никогда не имея отношения к сельскому хозяйству. Наконец он получает новую должность: руководитель Арктик-угля, т.е. трёх шахт на Шпицбергене. Что он понимал в добыче угля? Ничего. Читал я жалобу на него. Приходит очередной пароход с продовольствием для наших шахтёров. Ну и среди прочего – водка, вино, шампанское, коньяк. Плисецкий сразу объявил на острове Западный Шпицберген сухой закон. Но ящики со спиртным сгрузили. И их благополучно употребили он сам, секретарь парткома, секретарь месткома...

Сотни и тысячи подобных примеров поведения руководителей областного, краевого, республиканского масштаба. Сталин понимал: просто за развал работы их всех не снимешь. И он придумал идеальный ход – альтернативные выборы. После всех перекосов и перегибов коллективизации, индустриализации было понятно, что никогда жители этого населённого пункта, этого района, этой области, этого края не проголосуют за своего первого секретаря. А им разрешали выдвигать своих кандидатов, вплоть до того, что можно было выдвинуть священника в депутаты Верховного Совета. Зафиксировано протоколами одного пленума, что Сталин допускал, что будет избрано какое-то число попов! Ему говорят: «Как так?» А он отвечает: «Если выберут, значит – недостатки нашей идеологической работы. Значит, так хочет население, и мы ничего поделать с этим не можем».

 КТО РАЗВЯЗАЛ РЕПРЕССИИ?

Чем кончилась эта попытка Сталина отстранить партократию от власти? На пленуме в 37-м году, когда нужно было одобрить проект избирательного закона, предусматривавшего альтернативные выборы, партийные руководители по очереди объяснили Сталину, что они-то не против демократии, да вот их местный НКВД вскрыл очередную антисоветскую, повстанческую организацию и, пока с ней не покончено, нельзя проводить альтернативные выборы.

– То есть действия НКВД были спровоцированы местным начальством?

– Трудно сказать, кто первый сказал «мяу». Согласно закону Паркинсона, чем больше НКВД

 поймает врагов народа, тем для них почётнее – можно расширяться. А первым секретарям это было выгодно, потому что, пока идут массовые аресты, ни о каких альтернативных выборах нельзя говорить. Они фактически развязали вторую гражданскую войну, создали в обществе атмосферу истерии, массового психоза. Что происходило? Открытое партсобрание, на котором говорят, что такой-то оказался врагом народа. И находились два, три, десять десятков людей, которые торопились свести счёты со своими личными недругами. Они поднимались и говорили, что вот этот – тоже троцкист, а вот тот – зиновьевец. И можете себе представить, что начиналось далее?

– До сих пор я слышал, что репрессии развязал Сталин, что он параноик, который хотел уничтожить всех и вся.

– Такие вещи говорят люди, выполняющие социальный заказ, ангажированные. Есть документы, и я в одной из своих книг привёл их в доказательство того, кто на самом деле развязал массовые репрессии. Тот же Никита Сергеевич Хрущёв, оказавшийся вторым в стране по кровожадности. А первый – Роберт Индрикович Эйхе. Он каждый год выпрашивал у Политбюро разрешение дать ему возможность подписывать смертные приговоры за невыполнение хлебопоставок. Запрашивал не поимённо, а цифирью, огромное количество, десятки тысяч сибиряков: сколько можно ему расстрелять, а сколько – отправить в лагерь. А Хрущёв исхитрился летом 37-го года найти несколько тысяч кулаков в Подмосковье! Кулаков здесь в помине не было, тем более – в 37-м году, когда коллективизировали уже всё, что можно. Никита Сергеевич находит их. Я догадываюсь, что он понимал под словом «кулак». Когда готовилась Конституция 36-го года, Сталин и Вышинский сделали очень хитрое дело (Вышинский представил в Политбюро, а Сталин добился утверждения): освободили всех крестьян, которых посадили за так называемые три колоска, – это около миллиона человек. Более того, с них сняли судимость, вернули им право голосовать и быть избранными! И вот «наш дорогой Никита Сергеевич» слишком хорошо понимал, что эти люди за него никогда не проголосуют и его карьера чиновника с четырьмя классами образования (два в церковно-приходской школе и два – на руководящей партийной должности в Промакадемии) кончилась, потому что он ничего не умеет, ничего не знает. Ему прямая дорога в чернорабочие, в землекопы. Но кто же из них на это пойдёт? Вот они-то и развязали репрессии.

Почему об этом не любят говорить? А кто должен говорить? Тот же самый класс чиновников, который до сих пор обладает неограниченной властью? Они что, будут сами себя ругать? Ведь в конце концов все эти хрущёвы, эйхе, постышевы и прочие – они же не только партократы, они просто бюрократы. Это класс чиновников, тот самый класс, который Джилас назвал «новым», помните его работу «Лицо тоталитаризма»? Сталин раньше Джиласа понял, что такое этот наш «новый класс». Именно поэтому в январе 44-го года Молотов, Маленков, Сталин предлагают Политбюро утвердить проект постановления ЦК, по которому партии запрещается вмешиваться в вопросы экономики, промышленности, сельского хозяйства, строительства, в военные дела, в дела культуры, советского строительства. Партии по этому проекту оставляли идеологическую агитацию и пропаганду и участие в подборе кадров. То есть такие же функции, которыми обладает сегодня, скажем, католическая церковь в Ирландии. Она не господствует, но она духовно влияет на людей.

Провалили этот проект.

– Не хватило сталинского авторитета?

– Не было у него такого авторитета, когда принимается всё, что он ни скажет. Если это не касалось лично их, его предложения проходили. Если предложения Сталина затрагивали интересы «нового класса» – всё, гроб с музыкой, никаких решений.

– Создаётся впечатление, что вы – яростный поборник Сталина?

– Ничего подобного. Ни в одной моей книжке, ни в одной статье вы не найдёте ни одной фразы, где я превозносил бы Сталина. Я отношусь к нему так же, как к Наполеону, Александру Македонскому, Юлию Цезарю. Для меня это историческая фигура, и я как профессионал должен дать максимально объективную картину деятельности этого человека, в чём заключалась его политика и как он пытался её проводить. В том, что это идёт вразрез с существующими двумя направлениями – сталинизмом и антисталинизмом, – я не виноват. Меня, кстати, на дух не переносят ни те, ни другие.

 СПИСОК «БЛАГОДЕЯНИЙ»

 – А ошибки Сталина?..

 – Ошибка – я даже называю это преступлением – то, что он в 37-м году поддался партократии и разрешил проведение репрессий на местах. Но если бы он не дал своего согласия, то дальше бы всё развивалось по уже сложившейся схеме. Тот же Эйхе или тот же Хрущёв поднялись бы на трибуну Пленума ЦК и вспомнили бы все преступления Сталина с точки зрения классического ленинизма-большевизма: оппортунизм, Лигу Наций, понавешивали бы на него всех собак...

Говорят также про поведение Сталина в первые дни войны... Но вот совершенно обычный пример. Вы – школьник, вы на занятиях получили двойку. С каким чувством вы идёте домой? Прячете глаза от родителей, не хочется им ни говорить ничего, ни показывать. А если двойка в четверти? А если двойка на экзамене? Вот такую же «двойку» поставили Сталину 22 июня. И естественно его поведение, когда он несколько дней в душе, видимо, проклинал себя...

Но вскоре был создан ГКО. Мы должны в ножки поклониться членам ГКО за то, что они сумели в считаные дни и недели поставить нашу оборонную промышленность так, что дальше линии Ленинград–Москва–Сталинград немцев не пустили. В ГКО входили Берия, Молотов, Маленков. Они взяли на себя коллективную обязанность обеспечить фронт всем необходимым: мобилизация людей в тылу, доставка призывников к линии фронта, обмундирование, снабжение фронта необходимыми видами вооружений и боеприпасов. И все наркоматы, которые занимались этими вопросами, курировались ими. И каждые полгода они меняли их между собой. Но при этом они ещё занимались и своими прямыми обязанностями. Молотов был наркомом иностранных дел, Маленков возглавлял всю партийную работу, Берия отвечал за НКВД, этих обязанностей с них никто не снимал.

– Но Берия же исчадие ада?

– Ну конечно, «исчадие ада», если он с осени 45-го года занимался только ядерным проектом,

 больше ни во что не влезал. Я как-то проделал эксперимент: начал читать документы просто для того, чтобы понять, сколько времени это займёт, смотрел: когда они поступили к Берии, и когда они были завизированы, и сколько таких было документов в неделю. А ведь Берии их нужно было не просто читать, он головой отвечал за то, что будет в соответствии с его резолюцией. Так вот, чтобы работать с этими документами, ему нужно было по меньшей мере 30 часов в сутки. Когда у него было время на то, что ему приписывают, особенно с этими женщинами? У него был начальник охраны Саркисов. Вот он любил девочек водить, и время у него на это было, а потом всё это приписали Берии. Точно так же, как раньше в деле об организации антиправительственного заговора, который возглавляли Енукидзе и комендант Кремля Петерсон, не хотели говорить правду и обвинили Енукидзе в том же самом, что и Берию. Ну, увлекался Енукидзе балеринами из Большого театра, но это сделали главной статьёй обвинения.

– Обвинения в заговоре, к которому были прицеплены Тухачевский и другие?

– Не «прицеплены», а есть документы, по которым Петерсон должен был организовать арест пятёрки: Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Орджоникидзе. А временно, пока не соберётся партийный съезд, ЦИК СССР, во главе страны должен был встать товарищ Тухачевский. Это так. И замешаны в этом деле был командующий Московским военным округом Корк и куча народа из МВО, они все были повязаны в заговоре.

– То есть заговор был?

– Конечно. И документы есть. Вот Патрушев взял бы и приказал своему архиву опубликовать эти документы.

– В последнее время часто говорят, что Берия был за демократизацию, за изменение отношений Советского Союза с другими странами...

– Нет, за Берией такие «грехи» не числятся. Он как был порождением партийных структур, таким и оставался. Он, как и Хрущёв, считал, что наша страна должна находиться в конфронтации с

 Западом; что о подъёме жизненного уровня поговорим лет через 200. И вот Хрущёв с Берией и ходили рука об руку. У нас же многие не знают механизма, технологии работы ЦК. Документы готовили в аппарате у Хрущёва, а затем с какими-то он выходил на бюро, что-то от своего имени предлагал Берия... А если взять всё, что предлагали тот и другой, то окажется, что это единый комплекс документов. Главное, чего они тогда добивались, – это ни в коем случае не снижать расходы на «оборонку» и всячески усиливать самостоятельность союзных республик – то, против чего всегда выступал Сталин.

Хрущёв считал, что у нас уже построен социализм. При Сталине восточноевропейские страны как назывались? Страны народной демократии. Сталину они были нужны только с одной целью – предполья (есть такое понятие у военных). Если Запад снова нападёт на нас, то они уже не как в 41-м году сразу вторгнутся на нашу территорию, а будет довольно обширное пространство между. При Хрущёве как это стало называться? Соцлагерь. При Сталине мы создали только Совет экономической взаимопомощи как ответ на план Маршалла и доктрину Трумэна. Хрущёв создаёт Организацию Варшавского договора. Ни Сталин, ни Молотов – никто не пошёл на создание военной организации. Сталин не отдавал ни КВЖД, ни Порт-Артур, это сделал, никого не спрашивая, Хрущёв в самолёте, по дороге из Москвы в Пекин. У Юрия Олеши была пьеса «Список благодеяний». Вот если сделать такой же список прегрешений Сталина и прегрешений Хрущёва, поверьте, хрущёвские прегрешения здорово перевесят.

– А благодеяния?

– Кому Хрущёв подарил Крым? За то, что делегаты партийной организации Украины поддержали его выдвижение на пост первого секретаря. Что он дальше сделал? Отменил выплаты по облигациям, не посоветовавшись ни с кем. Заявил, что мы через четыре года, а то и через два можем обогнать американцев по молоку, хлебу, мясу, шерсти. Чёрта с два, ничего этого не произошло. Эпопея с целиной. Да, первые два-три года – великолепные урожаи. Но в таких случаях забывают посчитать, как упали урожаи в европейской части страны, откуда сняли все деньги, направив на целину. Если взять наши общие урожаи, собранные в стране до целины, во время целины и после, то окажется, что больший вред сельскому хозяйству трудно было нанести. Ну «талантливый человек», что делать! Если слово «троцкизм» употреблять не в бранном смысле, а в чисто политическом, то Хрущёв был троцкистом. Он был сторонником мировой революции и пытался провозгласить любую страну, потерявшую колониальную зависимость, социалистической. Вспомните Золотую Звезду Насера, Бенбелы (руководитель Алжира, о котором уже никто сегодня не помнит), подарки оружием Индии, Бирме, Индонезии.

СТАЛИН – ДЕМОКРАТ?

– Вернёмся к Сталину, почему всё-таки к нему не ослабевает интерес?

– А сколько книг о Сталине было при Сталине? Раз, два – и обчёлся. Потом – хрущёвский период замалчивания. А потом, с началом перестройки, когда вновь покатили все бочки на Сталина, пошли одна за другой книги. И сегодня о нём говорят, пишут, снимают фильмы. Плохие, хорошие, но в подоснове лежит одно: понимание того, что Сталин выражал национальные интересы страны. Он был по-настоящему великим государственным деятелем. Я бы сказал, что в нашей истории было два таких человека: Пётр Первый, который начал вытаскивать Россию из болота, и Сталин, который повторил этот подвиг Геркулеса. Люди – антисталинисты, сталинисты – как бы внешне ни оценивали его, ругали или захваливали, придумывали «за» и «против» него, всё равно не могут понять, что в XX веке нашей страны не было бы, если бы не было Сталина. Раздавили бы. И только потому, что он сделал всё, чтобы страна устояла во время войны и победила, а после войны страшной ценой, отказом народа от повышения жизненного уровня создал ядерное оружие (49-й год – атомная бомба, 53-й – водородная). Создание авиации дальнего действия – стратегических бомбардировщиков, ракет – это же всё начало создаваться при нём. Не было бы нашей страны, уничтожили бы раньше, чем её разорвали в клочья партократы в 91-м году!

Меня это потрясло. Живёшь в стране, и вдруг тебя лишают этой страны – только шизофреник может к этому отнестись нормально. И я попытался сначала для себя понять, как мы смогли к этому прийти. Начал я с 60-х годов, вижу – не получается. Стал смотреть послевоенные годы – тоже, все концы уходят глубже. И мне пришлось идти всё время как бы назад и дойти до 30-х годов. На счастье, как-то я сидел в бывшем партархиве, и вдруг с огромным мешком рассекреченных протоколов Политбюро идёт мой однокашник по Архивному институту. И я воспользовался этим моментом и первым прочитал их подряд. Я не думал тогда о Сталине, но вдруг увидел, что Сталин никогда не был единоличным правителем, всегда были три-четыре человека. При этом там же сохранились листочки голосований – кто «за», кто «против», оригиналы документов, которые подавались...

– Неужели Сталин был демократическим руководителем?

– Ох, хорошо бы, чтобы у нас сегодня были такие люди. Мы ничего не знаем о том, как функционировала наша власть. Как-то мне довелось почти месяц работать с Микояном в Кремле, я как журналист, а он – автор. Это было в 72-м году. Он всё время надо мной издевался, говоря, что я хоть и историк, но ни чёрта не знаю. Я соглашался, а он мне рассказывал массу необыкновенного, подтверждение чему много лет спустя я нашёл в архивах. И это перевернуло мои представления о власти. Никто никогда всерьёз не говорил о том, как сконструирована, как действует наша власть. Не положено было раскрывать такие вещи при Сталине. При Хрущёве, наоборот, старались чернить, мазать погуще дёгтем всё, что было до Никиты Сергеевича. А потом – гробовая тишина. Но главные документы были закрыты. И когда я их прочитал, я, как Колумб, для себя открыл новый континент. При этом я постоянно сличал: вот приняли такое решение, а что писали газеты, политические и литературные журналы, а что писалось в книгах? Многие любят говорить, что эти документы – подделка, один мне даже сказал, что вот недавно сели и все документы подделали. Но мне неудобно было ему объяснять, что тонны документов подделать невозможно, есть и почерк, и старение бумаги, и прочее, и даже литературные обороты, термины, которых сегодня уже не встретишь ни у кого. Всё это достоверно.

Когда я работал в архиве, то стал сопоставлять, что же мы придумали про кровавый, тоталитарный режим и что на самом деле было. Вот это меня и заставило сначала для себя написать книгу «Иной Сталин», при этом я долго советовался с женой, она мне говорила, что ещё рано, что нужно, чтобы прошло поколение, чтобы всё окончательно забыли. Но меня это глодало, и я не мог не написать, мне было не важно, будет она опубликована или нет. Вот повезло, издательство ухватилось, опубликовало колоссальным по нынешним меркам тиражом.

– А какой отклик ваша книга с, прямо скажем, удивительными открытиями вызвала в научном мире?

– К сожалению, никакого. Тишина.

– Надеюсь, что мы нарушим эту тишину.