|
|
Энциклопедия альпиниста
Архив
рассылок сайта Альпинисты Северной
столицы
Выпуск 150. 07 октября 2005 года
Авторский раздел Германа Андреева
Альпинисты Северной столицы
Альпиниада-300
Служба спасения
911
Они в памяти нашей остались на век
Форум
Персоналии
Познай себя
Горный туризм
Новые книги
Вернисаж
Экспедиции
Наша команда
Альпинисты Северной столицы. Выпуск
150
Новые публикации
(по состоянию на 07.10.2005г.)
Кельс Леонид (Израиль) Павлович (1918-1974) -
Тбилиси. МС СССР - 1943. До войны окончил
институт и работал в Алма-Ате учителем
физики. Был отличным спортсменом, и после
ускоренной военной подготовки в звании
лейтенанта стал хорошим строевым
командиром... Подробнее>>>
Фурмаков Евгений Федорович (02.12.1933) -
доктор технических наук, профессор, зам.
директора института ОАО 'Техприбор'. С 2002 -
зам. Генерального директора - Главный
конструктор. Заслуженный изобретатель
СССР (более 300 изобретений)... Подробнее>>>
Юхин Иван Васильевич (1905-1990). Заслуженный
мастер спорта с 1942 г. Родился в Чернигове,
жил в Москве. Окончил Московский институт
физической культуры и всю жизнь был
тренером армей-ских альпинистов...
Подробнее>>>
ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ! Александр
Михайлович Гусев, доктор наук, ЗМС СССР. (по
материалам книги А.М. Гусева 'Эльбрус в
огне', М., Воениздат, 1980). В то лето мне
предстояло работать начальником учебной
части альпинистского лагеря 'Самолет'....
Подробнее>>>
Издательством 'Альпинисты Северной
столицы' издана новая книга: Андреев Г.Г.
"Первая медицинская помощь": СПб, Изд.
'Нива', 2005. - 128 с., 36 илл. Цена книги 150 руб.
О том, как приобрести книгу, можно узнать
здесь.
У Вас есть уникальная возможность
написать автору и получить ответы на все
вопросы. Пишите, не бойтесь быть не
понятыми.
В Авторском разделе Германа Андреева
посетители найдут то, чего нет в книгах:
мысли, зарисовки, наблюдения, заметки и т.п.
Этот раздел, является электронным
приложением к печатным трудам автора.
Ниже мы публикуем материалы этого
зардела.
ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ!
Александр Михайлович Гусев,
доктор наук, ЗМС СССР.
(по материалам книги А.М. Гусева 'Эльбрус в
огне', М., Воениздат, 1980)
Накануне
Эльбрус - самая высокая гора Кавказа. Он
стоит несколько в стороне от Главного
Кавказского хребта, и это позволяет
видеть его во всей красоте и величии от
вершины до самого основания.
Благодаря близости к историческому
тракту, соединявшему Европу и Азию,
Эльбрус стал известен многим народам.
Альборсом-'высокой горой' окрестили его
персы, Ял-бузом - 'гривой снега' - грузины,
Минги-тау - 'тысячей гор' - балкарцы.
Кабардинцы называли его 'горой дня' -
Ашхамо-хуа, а черкесы - 'горой, приносящей
счастье' - Куска-мафь и 'священной высотой'
- Аш-Гемахо. В русской литературе
встречалось и такое название, как Шат-гора.
Откуда бы люди ни обозревали Эльбрус, их
поражали размеры и строгие формы этого
великана, а фантастический вид его среди
клубящихся облаков породил легенды о
горе, которая 'одну треть ночи освещена
солнцем'. Древние писатели связывали с
Эльбрусом миф о Прометее...
Рано утром, когда основания Эльбруса и
его предгорий еще не коснулись лучи
солнца и сиреневая дымка скрывает их,
Эльбрус, точно сказочный белый колокол,
плавает над горизонтом, а если дымка
сгущается и очертания становятся
неясными, он, словно серебристый призрак,
парит в небе. Кто побывал на Эльбрусе, тот
навсегда запомнил блеск вечных снегов и
фиолетовое небо над вершиной. Не случайно
белый контур Эльбруса на фоне синего неба
является эмблемой советского альпинизма.
К этой горе я неравнодушен давно. В 1933
году, летом, первый раз поднялся на ее
вершину, и красота этих мест пленила меня.
Осенью того же года я вновь поднялся на
Эльбрус, чтобы работать и зимовать на
метеорологической станции, приютившейся
на его склоне на высоте 4250 метров над
уровнем моря у скал 'Приюта Девяти' (так
назвали место ночевки одной из первых
групп альпинистов, поднявшихся на эту
вершину). Год проработал на станции и
навеки полюбил Эльбрус, а места эти стали
моим вторым домом.
Зимовка была трудной. До нас еще никто не
решался на это: ртуть в термометре
замерзала, скорость ветра достигала 50
метров в секунду. Зимовало трое:
начальник станции Виктор Корзун, радист
Саша Горбачев и я - метеоролог. Самому
старшему, Горбачеву, было 24 года. Восемь
месяцев мы не спускались в ущелье. Спуск
был труден и опасен. Рискнуть можно было
только вдвоем, а одного нельзя было
оставить на станции...
Раз в сутки мы связывались по радио с
Пятигорском, чтобы передать сводку
погоды, и жили, как писал в своей поэме
Виктор Корзун:
Ожидая теплых вешних дней,
Все смотрели, как долины тают,
Солнце светит ярче и сильней...
Несмотря на все трудности, мы успешно
вели работу. О нашей станции писала 'Комсомольская
правда'.
В те годы мы лишь вступали в трудовую
жизнь, и Эльбрус научил нас многому, а
главное - упорству в достижении
поставленной цели. Здесь, на Эльбрусе, я
окончательно решил стать геофизиком.
Именно отсюда в конце зимовки передал по
радио текст заявления о приеме в
Московский гидрометеорологический
институт. А в январе 1934 года мы с Виктором
Корзуном совершили первое в истории
альпинизма зимнее восхождение на вершину
Эльбруса.
Перед войной почти каждое лето я с женой и
сыном проводил в ущельях у подножия
седого великана. Сын свои первые походы
совершал на рюкзаке у меня за плечами.
Жену я 'нашел' здесь же в горах. В 1935 году я
был начальником учебной части
альпинистского лагеря в ущелье Адыл-су -
одном из красивейших боковых ущелий
Приэльбрусья. В наш лагерь прибыла группа
девушек-парашютисток, студенток одного
из московских институтов, которые были
премированы путевками на Кавказ. Одна из
них, Женя, и стала моей женой.
С тех пор прошло более сорока лет, и
многие иа них - в разлуке: война,
экспедиции, зимовки в Антарктиде. А ждать
издалека, тем более с фронта - нелегко.
Такое ожидание, может быть, в чем-то
сродни даже подвигу. Именно эту мысль
высказал в одном из своих стихотворений
поэт и альпинист В. Е. Наумов: 'Благадарю
тебя за подвиг ожиданья...'
В памятное лето 1941 года я ехал на Кавказ с
женой и сыном в особо приподнятом
настроении. В апреле меня приняли в ряды
Коммунистической партии, а в мае я
подготовил к защите кандидатскую
диссертацию на тему 'Влияние Гольфстрима
на циркуляцию атмосферы'. К этому времени,
после окончания Московского
гидрометеорологического института, я
работал в морском отделе Института
теоретической геофизики Академии наук
СССР. Институт возглавлял академик О.Ю.
Шмидт.
В то лето мне предстояло работать
начальником учебной части
альпинистского лагеря 'Самолет', который
располагался в верховьях Баксанского
ущелья, недалеко от подножия Эльбруса.
Установилась хорошая погода. Все реже
гремели частые весной грозы. А гроза в
горах - зрелище удивительное. Беснуются
молнии над накрытой облаком вершиной.
Гремит над нею гром, похожий на канонаду.
По склонам, вторя грому, несутся с
грохотом лавины, взметающие тучи снежной
пыли, которые трудно отличить от
клубящихся над склонами облаков. В минуты
затишья можно увидеть, как облако,
гонимое ветром, сползает с одной вершины,
чтобы вскоре окутать другую. И
открывшаяся взору вершина становится
неузнаваемой в лучах яркого солнца:
склоны ее потемнели, снега во многих
местах как не бывало. А в стороне, над
окутанной облаком горой, вновь гремит
канонада. Горы будто просыпаются и
сбрасывают с могучих плеч накопившийся
за зиму снег...
Начинался спортивный сезон, и ничто,
казалось, не могло помешать этому. Отряды
молодых альпинистов готовились к
восхождениям на 'зачетные' вершины. После
этого участники восхождений могли
официально называться альпинистами и
носить значок с изображением Эльбруса.
Опытные альпинисты совершали
тренировочные восхождения, готовясь к
штурму труднейших вершин Кавказа. С гор
возвращались почерневшими от солнца, со
светлыми кругами, оставшимися от
защитных очков, вокруг глаз, с
облупленными носами и потрескавшимися
губами, усталые, похудевшие, но довольные.
И каждый - с неизменным цветком,
рододендроном, добытым высоко в горах.
Покорителей горных вершин встречали
огромными букетами цветов, собранными на
альпийских лугах.
В свободные дни инструкторы уходили на
склоны гор, чтобы, разбив лагерь на
полянах у журчащих кристально чистых
ручьев, спокойно отдохнуть, любуясь
окружающими вершинами.
Тихим и ярким было и утро 22 июня. На
рассвете мы ушли на ближайшие склоны.
Необходимо было отработать с молодыми
альпинистами некоторые приемы
скалолазания. Утренняя прохлада бодрила.
Ребята с увлечением штурмовали склоны.
Вдруг мы увидели бежавшую к нам со
стороны лагеря женщину. Это была Женя. Она
бежала, прижав к себе сына. Мы прекратили
занятие и с тревогой ожидали известия:
всякое случается в горах...
- Война! - крикнула Женя и тихо опустилась
на усыпанный альпийскими цветами склон...
Москва военная
Жизнь в альпинистских лагерях еще
несколько дней продолжала идти
установленным порядком, но как бы по
инерции. Дальнейшая судьба лагерей
решалась в Москве. Всесоюзная секция
альпинизма после объявления мобилизации
предложила использовать лагеря как базу
для горной подготовки войск. Части,
проходившие обучение в горах, могли
одновременно охранять эти
малонаселенные, удаленные высокогорные
районы, где враг мог высадить десант или
выбросить диверсантов. И предложение
Всесоюзной секции альпинизма позже было
принято.
Мне надо было спешить в Москву, чтобы
явиться в военкомат и в институт. Решили,
что жена с сыном приедут позже, когда
определятся мои дела.
...Вот и Москва, но совсем не та, какой я
покинул ее недавно, - сосредоточенная,
тревожная. Над городом в предрассветной
мгле застыли аэростаты воздушного
заграждения. Столица притихла,
насторожилась.
Ночью меня разбудил душераздирающий вой
сирены. Признаться, вначале мне стало как-то
не по себе, но вскоре это ощущение
сменилось желанием активно действовать.
Я поднялся на чердак и через слуховое
окно вылез на крышу.
В небе гудели авиационные моторы. Где-то
недалеко били зенитные батареи. Их
снаряды рвались там, где скрещивались
лучи мощных прожекторов, выхватывавших
из темноты силуэты фашистских самолетов.
На крышу то и дело падали осколки.
Зенитное орудие стояло совсем рядом, и я
отчетливо слышал, как, вырвавшись из
ствола, снаряд, пронзительно визжа,
уходил в черное небо. Немецкие летчики
сбросили осветительные ракеты. Медленно
опускались на парашютах эти дьявольские
светильники, освещая зловещим светом
ближайшие дома. Со всех сторон к ним
потянулись щупальца трассирующих пуль, и
город вновь погрузился в грохочущую тьму.
Потом снова послышался гул моторов.
Невдалеке от дома разорвалась бомба.
Усилился огонь зениток. Налет фашистских
самолетов продолжался всю ночь. Только
перед рассветом по радио был объявлен
отбой воздушной тревоги...
Институт теоретической геофизики
готовился к отъезду на восток вместе с
другими учреждениями Академии наук СССР.
Некоторые сотрудники, получившие бронь,
должны были продолжать исследования,
максимально приблизив их содержание к
нуждам фронта.
Это касалось и меня. Но случилось так, что
группа спортсменов обратилась в
Генеральный штаб Красной Армии с
предложением использовать опытных
альпинистов на соответствующих участках
фронта в действующей армии или для
обучения бойцов частей и соединений,
дислоцированных в горных районах страны.
Мы составили список желающих пойти в
армию. Дело в том, что к началу войны
альпинистов не регистрировали по особой
военно-учетной специальности. Поэтому
лишь некоторые спортсмены, и то случайно,
находились к тому времени в горных
соединениях.
Итак, мы ждали ответа на свое предложение.
Пока же я получил возможность решить кое-какие
личные дела. К этому времени жена с сыном
уже приехали из Нальчика. По дороге их
поезд бомбил фашистский самолет. Но для
моих близких все обошлось благополучно.
Семью надо было эвакуировать, но Женя
работала на заводе и уехать пока не могла.
Я повез сына и тещу с Ветлугу, куда уже
переехали из Москвы моя мать и сестра с
дочерью. Все мужчины нашего семейства
пока оставались в Москве.
Мы ехали в тыл, а навстречу спешили
воинские эшелоны. Сынишка, высунувшись в
окно, что-то кричал и махал
красноармейцам. Их суровые лица
смягчались, а я отходил от окна вагона:
было неловко, что еду в обратную сторону.
Пробыв в Ветлуге два дня, я с грустью
покидал этот милый сердцу древний
городок, в котором скопилось много
эвакуированных и где неизвестно на какое
время оставлял самых близких людей. У
моста простился с матерью и сестрой. По-осеннему
уныло и печально было вокруг. Серое
низкое небо, серая поверхность реки,
покрытая рябью от порывов холодного
ветра, поблекшие поля и осыпающийся лес.
Моросящий дождь усугублял эту печальную
картину. А на крутом берегу Ветлуги
виднелись две одинокие фигуры...
И снова Москва - с тревогами и бомбежками.
Несмотря на упорное сопротивление
советских войск, враг значительно
продвинулся вперед. Нашу альпинистскую
группу вызвали в Управление горной,
лыжной и физической подготовки Красной
Армии. Вскоре приказом Народного
комиссара обороны всех нас призвали в
армию. Одни получили направление в
Закавказье или на Северный Кавказ, другие
- в Среднюю Азию. Я был направлен на
Закавказский фронт.
Простившись с товарищами по институту,
который эвакуировался в Казань, стал
готовиться к отъезду. А обстановка в
Москве становилась все более тревожной.
Враг рвался к столице. Участились ночные
налеты. Прекратилось железнодорожное
движение на юг через Курск я Харьков.
Тяжелой была обстановка под Орлом.
Тысячи добровольцев стремились в то
время попасть на фронт. Немало было среди
них и моих коллег-альпинистов.
Однажды на улице мы вместе с А.И.
Сидоренко и Л.К. Книппером -
известным композитором и альпинистом (Мастер
спорта СССР - прим. ред.) - встретили давнюю
общую знакомую, альпинистку Галю Губкину.
Галя была в военной форме, которая очень
шла к ее высокой стройной фигуре.
Подробнее
>>>
|
