Альпинисты Северной Столицы

10 августа 2007 исполняется 90 лет со дня рождения Барова Кирилла Александровича, который скончался 24.12.2006…

В 2003 году он переехал в Санкт-Петербург – к дочери Наташе.

Свою биографию когда-то он написал сам.

О МОЕМ ОТЦЕ – БАРОВЕ КИРИЛЛЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ… 

Наталия Барова – дочь К.А. Барова, 25.01.07

О дорогих и близких писать нелегко – «большое видится на расстоянии». Всего месяц прошел с тех пор, как папы не стало. В последний день своей жизни, 24 декабря 2006 года, он возвращался домой, проведя архитектурную консультацию по дизайну интерьера, который проектировал последние пол года. Уходил счастливым, в приподнятом настроении – работа была завершена.

В дороге, – альпинисты сказали бы, «на спуске», – он упал и больше не встал. Смерть наступила в момент падения – третий инфаркт. Смерть наступила вне дома, – и целые сутки велись «поисковые операции». Он умер в городе, но погиб, как альпинист.

Третий инфаркт бывает последним. Первый и второй произошли в 1992 году, когда отец работал над большим памятником группе харьковских альпинистов, погибших на пике Ленина. Будучи прекрасным архитектором, он выполнил проект мемориала, – но этого было недостаточно: каменотесы портили мрамор. Тогда он сам взял в руки молоток и резец… В тот год ему исполнилось 75 лет. Здоровье полностью восстановилось.

Архитектура и горы – эти две темы постоянно переплетались в его жизни. Каждый год – четыре месяца в горах, восемь месяцев в городе, где, будучи главным специалистом по архитектуре Укргорсторойпроекта, он выполнял годовую работу в сжатые сроки. И ни дня отпуска. В течение 62-х лет, до переезда в Петербург в 2003 году, он проработал в одной и той же организации. Заявление об уходе написал за две недели до отъезда.

В Петербурге стал архитектором фирмы «Мобатайм-системс», выполнив блестящий европейский интерьер двух этажей филиала старейшей швейцарской часовой фирмы «Мозер», а также ряда жилых помещений.

Гора – естественный массив, здание – искусственный массив. Горный район – полигон для восхождений. Жилой район – рукотворный ландшафт. Именно планировке и градостроительству отец посвятил долгие годы своей работы, проектируя города-сателлиты Курской Магнитной Аномалии, микрорайоны Харькова, Керчи, Запорожья.

Пунктуальность и точный расчет, – с этими качествами проектировщика он шел в горы. Чтобы не сдвинулся ни один камень – с этим условием он возводил дома, и осторожно, своим особым «баровским» шагом, – медленно, уверенно и надежно ступал по горным маршрутам.

Всегда, по своим секретным приметам и собственному ощущению, умел предсказывать погоду на время будущего выхода. Об этом его свойстве мне рассказывали многие, и часто спрашивали папино мнение – на какой день назначить восхождение.

«Безопасность» – это слово было притчей во языцех. Проверка и перепроверка снаряжения, «умная» укладка рюкзаков (его называли «гением» упаковки, – в ту пору, когда пользовались зачастую подручными средствами, он становился изобретателем всевозможных петель, перекидок из веревок и т.д. – с использованием найденных тут же прутиков, камешков, ремешков… В наши дни именно это  справедливо называют словом «дизайн»: чтобы было точно, красиво, и работало).

Та же перепроверка производилась и на маршруте, и на спуске, и на спасательных работах. Не упустить ни одну деталь. Жизнь человека может оказаться висящей на ниточке – и эта ниточка должна быть сверхпрочной.

Ради жизни и создания необходимых условий для нее он трудился всю жизнь, восстанавливая Ташкент после землетрясения, работая над строительством массового жилья, борясь за инфраструктуру, т.е. расположение школ, детских площадок, бытового обслуживания и транспорта непосредственно перед застройкой, а не оставляя это на потом. Эта борьба забирала много сил, но он всегда выходил победителем.

Стоял он и у истоков горноспасательной службы. Номер его жетона «Спасотряд» – это номер «3». Проект самого знака, известного во всем мире, выполнил он сам. Перебирая его бумаги, я наткнулась на целую папку с подготовительными рисунками, где неизменно повторялись два мотива: Ушба и крест.

«Крест» Ушбы был крестом всей его жизни. Гибель сестры Тани на этой горе в 1938 году поставило перед ним своего рода обязательство, и спустя более 20 лет, он совершил первопрохождение по этому сложнейшему и красивейшему маршруту.

Таню Барову и ее спутника Диму Салова к тому моменту так и не нашли, несмотря на многочисленные поисковые экспедиции. Не нашли их и до сих пор. Они покоятся где-то под горой, или под огромным Ушбинским ледником… Гора и огромный крест, – пройденный, пробитый в этой горе собственным телом, руками и ногами, стали возведением грандиознейшего в истории монумента, – во имя любви, в память погибшей сестры, в память всем погибшим альпинистам. Отец об этом не говорил никогда. И я поняла это совсем недавно, уже тогда, когда его не стало. В практике европейского искусства ХХ века подобную акцию можно было бы отнести к жанру лэнд-арт – ландшафтного искусства. А в практике альпинизма это называется – первовосхождение, и если заходила речь о нем, отец неизменно повторял: «посвящается памяти сестры». В семейном архиве хранится объемная рукопись об Ушбе, фрагменты из которой уже изданы, но весь текст ждет своего часа.

Смерть он привык встречать лицом к лицу. Пройдя Отечественную войну, находясь в рядах действующей армии, на передовой, в составе Гвардейского 225 полка противовоздушной обороны, он участвовал в победоносной битве на Курской дуге; в рядах Казачьей конно-механизированной группы генерала Плиева освобождал Румынию, Венгрию. Закончил войну взятием Праги в начале мая 1945года.

Мог бы продолжить военную карьеру, но предпочел вернуться к своим горам и к своим городам. Еще одним его девизом было – постоянное движение, непрерывное действие. И так – всю жизнь, пока смерть не разлучила нас.