Альпинисты Северной Столицы  

В память о Е.К. Иорданишвили

Семён Шульман – участник большинства походов Е.К. Иорданишвили

20 января 2010 г . на 82 году жизни скоропостижно скончался Евгений Константинович Иорданишвили – доктор технических наук, профессор, мастер спорта по туризму, Заслуженный путешественник России. В разные периоды своей жизни он был научным сотрудником Института полупроводников Академии Наук СССР, директором научно-производственной организации, профессором Санкт-Петербургского Политехнического Университета. Он – автор многочисленных публикаций и книг. В спортивных кругах его хорошо знали как неутомимого путешественника.

Евгений Константинович принадлежал к редкой категории людей, вокруг  которых возникает необыкновенное поле притяжения, неизменно действующее почти на всех, кто  так или иначе с ними соприкасается. При этом он обладал явно выраженными качествами лидера, был широко образованным, энергичным  и очень доброжелательным человеком. Его характерной чертой было умение генерировать нетривиальные, смелые, а иногда и «сумасшедшие» идеи и проекты потому,  что  на первый взгляд они казались совершенно неосуществимыми. А он с удивительным упорством и изобретательностью брался за их реализацию, блестяще все организовывал и добивался успеха. Все эти качества ярко проявились в его хобби – спортивных туристских походах и путешествиях.

На протяжении десятков лет он задумывал и организовывал самодеятельные спортивные походы и экспедиции разных категорий сложности в самые отдаленные, труднодоступные и ненаселенные районы страны, а иногда и зарубежья. При этом в каждом таком походе всегда была своя изюминка. Если Памир – то сквозное прохождение самого длинного в мире ледника Федченко и район высшей точки страны (тогда это был пик Коммунизма); если Тянь-Шань (1959) – то труднодоступный район верховьев ледника Инылчек и пика Победы (см. статью «Евгений Константинович Иорданишвили»); если Камчатка – то восхождение на Ключевскую сопку и долина гейзеров; если Арктика – то не посещаемые центральные районы острова Шпицберген; если Африка – то ее высшая точка гора Килиманджаро. Круг его интересов был необыкновенно широк. В своих путешествиях он пытался разгадать и тайну Тунгусского метеорита, и загадку снежного человека, и проблему удивительного сходства языков небольшого народа, компактно проживающего в низовьях Енисея, и небольшого племени обосновавшегося в непальской части Гималаев.

Именно Евгению Константиновичу пришла в голову мысль организовывать свои походы как научно-спортивные экспедиции, добавив к спортивному аспекту мероприятия научно-социальную составляющую. Суть состояла в том, что спортивная группа, отправляющаяся в определенный район, в рамках своих возможностей берется выполнить некий объем работы по заданию той или иной заинтересованной организации. В свою очередь, заинтересованная организация предоставляет этой спортивной группе определенные преференции (поддержку при оформлении необходимых разрешений, вертолетную доставку в нужный район, компенсацию транспортных расходов – т.е. режим наибольшего благоприятствования). Вот некоторые примеры такого взаимодействия.

В 1965 г . при организации спортивного похода по Камчатке Евгений Константинович предложил руководству Аэрофлота, чтобы группа научных сотрудников Академии Наук прочитала цикл лекций по естественнонаучной тематике персоналам отдаленных северных аэропортов, куда в обозримом прошлом не добирался ни один лектор. После долгих переговоров, сомнений, отказов и переадресовок от одного начальника к другому, были получены разрешение, поддержка и авиабилеты с 75% скидкой по маршруту Москва - Амдерма - Хатанга - Чакурдах - мыс Шмидта - Певек - Анадырь - Магадан - Хабаровск - Петропавловск (Камчатский) - Москва. Отчет Аэрофлоту был подкреплен многочисленными благодарственными отзывами сотрудников Аэрофлота, военных и пограничников о прочитанных лекциях, и при этом полностью выполнена спортивная программа похода.

1965 г. Мыс Шмидта по пути на Камчатку	1965 г. Певек, Чукотка, по пути на Камчатку

Примечание редакции – вот как сам Евгений Константинович описал восхождение на Ключевскую сопку:

«…8 августа 1965 года группа горных туристов ленинградского Совета ДСО «Спартак» (руководитель – автор этих строк), с трудом разомкнув гостеприимно-алкогольные объятия одного из сотрудников Вулканологической станции, вышла, в рамках своего горно-туристского похода по Камчатке, на восхождение на Ключевской вулкан. Вышла, вопреки активным контрсоветам: «Вулкан просыпается, состояние его неустойчиво, активное извержение может начаться в любой момент…».

Первый день – подъём по фумаролам – дымящимся выходам подземных газов. Второй день – штурмовой лагерь разбит на высоте около 4200 м . кругом живые вулканические камни-бомбы. Вверху, на фоне неба, столб газов над кратером. Под ногами подозрительные шорохи и подземные «вздохи»… Третий день – штурм вершины. Последние десятки метров, высота около 5 тысяч метров. Без акклиматизации она чувствуется.

К часу дня мы на краю кратера. 

1965 г. Кратер Ключевской сопки, фото Иорданишвили

В далекой дымке бескрайние камчатские дали. Вулканы, долины, реки… Совершенно хулиганский поступок – мочусь на самый край кратера, заполненного белым дымом и, опустив в него голову, делаю вдох… Итог – 10 минут мучительного, выворачивающего внутренности кашля – сернистый газ не шутит с «царями природы»…

Уходя к Толбачинскому вулкану видим за собой, на фоне синего неба, снежный конус Ключевского вулкана, рядом черный клык его соседа – потухшего вулкана Камень, а за ними, во всём природном великолепии, бушует очередное извержение вулкана Безымянный. Со столбом дыма и пепла, вознесенным над планетой на 12 километров…».

1965 г. Камчатка. Ключевская сопка	1965 г. После Камчатки, торт в виде Ключевской сопки

В 1968 г . поездка в Танзанию для восхождения на вершину Килиманджаро организовывалась под эгидой Российского Географического Общества, многолетним активным членом которого был Евгений Константинович. Аргументировалась она соображениями престижности и патриотизма – впервые советская группа, состоящая из научных сотрудников московских и ленинградских институтов Академии Наук, без носильщиков и проводников, поднимется на высшую точку Африки и установит там наши вымпелы. Столь необычное предложение сначала шокировало всех, к кому Евгений Константинович обращался за разрешением. Однако, в конце концов в ЦК КПСС нашелся человек, который обладая достаточными полномочиями, сказал – а почему бы и нет? Восхождение состоялось.

1968 г. Килиманджаро

В 1969 г . ободренный успехом, Евгений Константинович задумал арктический поход по острову Шпицберген. Это Норвегия. Казалось бы, барьер непреодолимый. Но он нашел геологов, работающих на Шпицбергене, и предложил им силами мобильной группы, состоящей из пяти человек, составить для них подробное описание труднодоступного района центральной части острова – Русской ледяной равнины, которым они интересовались, но до обследования которого у них «не доходили руки». Процесс получения разрешения, несмотря на активную поддержку геологов, оказался необычайно сложным и длительным. Достаточно сказать, что пару раз отказ был категорическим и окончательным. Несмотря на это, группа упорно продолжала готовить необходимое снаряжение – нарты, которые предполагалось тащить волоком, лестницу для преодоления ледовых трещин, портативную радиостанцию для связи с базой. И все-таки, разрешение было получено. Группа, с соблюдением всех необходимых пограничных формальностей, из Мурманска теплоходом добралась до поселка Баренцбург на Шпицбергене, затем, при поддержке местной власти, вертолетом заброшена в исходную точку на Русской ледяной равнине, а после прохождения маршрута катером переброшена в поселок Пирамида. Подробный отчет с интересующей геологов информацией был подготовлен и им передан.

1969 г. Иорданишвили. Шпицберген.	1969 г. За лучший поход на Шпицберген.

В 1970 г . группа Евгения Константиновича оказалась в Восточной Якутии, где наряду с прохождением категорийного маршрута в районе самой высокой вершины Сибири – горы Победа, по заданию сейсмологов обследовала ориентацию трещин в скальных массивах хребта Черского. 

1970 г. Якутия, хр. Черского.

Сейсмологи получили отчет о проделанной работе, а туристская группа – помощь вертолетами в начале и в конце маршрута.

В июле 1990 г . на территории России, а именно в районе Петрозаводска, можно было наблюдать полное солнечное затмение. Такое редкое природное явление не могло оставить Евгения Константиновича равнодушным. Однако проблема заключалась в том, что по прогнозам синоптиков весь этот район во время затмения будет закрыт сплошной облачностью. И он нашел изящный и нетривиальный выход из положения, организовав чартерный беспосадочный авиарейс в район Петрозаводска для иностранных туристов. Иностранных – потому, что рейс был коммерческим и нужна была окупаемость. Таким образом, находясь над облаками, они смогли прямо через стекла иллюминаторов с восторгом наблюдать и фотографировать полное солнечное затмение.

Приведенные примеры являются далеко не полным перечнем всего того, что было задумано и реализовано Евгением Константиновичем, но позволяют получить представление о том «каким он парнем был». Его идеи всегда были настолько новаторскими, что в законодательстве не было статей, которые бы напрямую разрешали или запрещали то или иное предлагаемое им мероприятие. Поэтому, как правило, все зависело от настроения, а, следовательно, и от решения одного достаточно компетентного начальника. Евгений Константинович такого человека всегда находил и с присущим ему даром убеждения делал своим союзником. Он умел виртуозно балансировать на грани дозволенного. Если в чем-то и превышал закон, то всегда в рамках погрешности, но достаточно, чтобы реализовать задуманное и не достаточно, чтобы наступила ответственность.

Во время своих многочисленных походов Евгений Константинович оказывался в разных ситуациях, и далеко не всегда они были благоприятными и предсказуемыми. Бывали достаточно сложные и даже критические, например когда, находясь в снежном плену на высоте порядка пяти тысяч метров, ему приходилось преодолевать нестерпимую боль от травм, полученных при падении в ледовую трещину и от попадания в снежную лавину, а перспективы на помощь были неоднозначными. Но никогда мужество, благородство и чувство юмора не покидали его. До своих последних дней он сохранял активность и интерес к жизни, оставался душой дружеских компаний, был полон новых планов и замыслов. Ничто не предвещало трагедии. Поэтому его внезапная смерть у близких и друзей вызвала ощущение неожиданно возникшей пустоты, которую, увы, остается лишь пытаться хоть как-то заполнить воспоминаниями и фотографиями.