|
|
Архив
рассылки.
Альпинисты
Северной столицы. Выпуск 241.
Анонсы новостей и публикаций
(по состоянию на 26.05.2007г.)
Альпинисты! Завершается подготовка к
проведению 28 мая 2007 торжественного
заседания в Русском Географическом
Обществе (РГО): Комиссия географии горных
стран посвящает вечер '25-летию первого
восхождения альпинистов СССР на Эверест'.
Будет трансляция по НТВ СПб Подробнее
>>>
Читайте Хронометраж событий Контакты:
785-09-11, gga1@online.ru
Ушба-крест (1983). Вадим Вейко, доктор
технических наук, профессор, КМС СССР.
Альпинизм в ЛИТМО переживал свое золотое
десятилетие - преподавателем и тренером
секции альпинизма - В.С. Пулинец,
ТРАПЕЦИЯ - ПОСЛЕДНЯЯ ЗАГАДКА УЗУНКОЛА
(2001). Денис Вейко - инженер, КМС. Эта статья
посвящается моему тренеру и учителю
альпинизма - Сан Санычу Колчину
ИСТОРИЧЕСКИЕ СПРАВКИ. Геннадий Стариков -
КМС СССР. Значок 'Альпинист II ступени' до
1936 года имели 28 человек (включая Мастеров
Альпинизма). В 1936 году его получили еще 15
человек
Ушба-крест (1983)
Вадим Вейко,
доктор технических наук,
профессор, КМС СССР
Альпинизм в ЛИТМО переживал свое золотое
десятилетие - ректором был Г.Н. Дульнев,
преподавателем и тренером секции
альпинизма - В.С. Пулинец, а скалолазания -
К. Каширская - мастера спорта, влюбленные
в свое дело.
Выезды на летние олимпиады, зимние сборы
в Чимбулаке, экспедиции на Памиро-Алай,
ежегодные поездки в Крым, свой обжитой
лагерь на скалах на озере Светлом.
Результаты не замедлили сказаться.
В июле 1983 г. был сбор в а/л 'Шхельда'. И уже
под занавес месячного пребывания в горах
мы решили сходить на 'Ушбу-Крест'. На Ушбе
до того никто из нас не был, а для
некоторых это была первая 5б - к тому же
зачетная. Ушба вообще гора серьезная,
простых маршрутов нет. А Крест еще
пользуется нехорошей славой - часть пути
пробивается с Северной вершины. За год до
нас там сильно пострадала группа
югославов. Все так, но кто не рискует, тот
не пьет шампанское, не спит с королевой и
т.д.
см. фото: Ушба-Крест
В общем, после некоторой работы с Г.Н.
Щепаловой нас выпускают в составе: В.П.
Вейко - КМС, Ф. Рабинов - КМС, Л. Беляев - 1 р.,
В. Коршу-нов - 1 р. В случае удачи мы
собираемся подать восхождение на
первенство Ленинграда.
Готовились серьезно, изучали маршрут,
подходы и отходы, варианты, выверяли
снаряжение. Физически после месяца
сборов все были в хорошей форме.
Пригодилось все, т.к. все обстоятельства
сложились против нас. Решили подходить
через перевал Бечо, а отходить через
Ушбинский ледопад.
Единственный - первый - день прошел без
приключений, выйдя рано утром из 'Шхельды'
и доехав до поворота на тропу через Бечо (за
турбазой 'Тегенекли'), к вечеру того же дня
- это длинная дорога, работы часов 10-12
подошли под огромный бергшрунд,
пересекающий подножье Северной вершины и
поставили лагерь.
Уже ночью начались странности - 'электрички'
- короткие (камнепады) и длинные (лавины)
ходили практически беспрерывно с обеих
вершин Ушбы, однако до нас практически
ничего не долетало, кроме мелких осколков
и пыли. В общем, мы не придали этому
особого значения. Однако, утро
приготовило нам новый сюрприз. На 6 утра
был поставлен будильник - уже светает и
можно выходить - опять длинный день до
перемычки. Однако в 6 было совершенно
темно, решили, что это ошибка часов и
легли поспать еще на 2 часа. Однако в 8
часов то же самое. Делать нечего - опять
ложимся. Тут уже не спится, начинаем
обсуждать, вспоминаем число - 31 июля и тут
кого-то осеняет - сегодня должно быть
солнечное затмение, а на Кавказе оно
полное, т.е. Земля, Луна и Солнце стоят на
одной линии, и мы в области полной тени.
В общем, в 10:00 начало светать, и мы вышли.
Чтобы закончить с этим эпизодом, расскажу,
что уже в Ленинграде мы обсуждали это
явление в горах с астрономами.
Оказывается, существует гипотеза, что в
такие дни гравитационная постоянная Y,
введенная И. Нью-тоном, и равная Y, меняет
свое значение на 1 в 7 знаке после запятой
(1 миллионную). Но физические константы -
это дело серьезное, и когда Y меняется на
10-7, то все, что плохо лежит, падает. Но
тогда мы этого еще не знали. Затмение
приготовило нам еще один сюрприз под
занавес восхождения, точнее спуска, но
тогда мы этого еще не знали.
Итак, день второй. Хотя начало и несколько
позднее, настроение бодрое, выспались.
Дошли до лагеря югославов - это
единственное выглаживание (относительное)
на всем крутом маршруте, и потому
пробивается камнями с Северной вершины.
Зная это, идем ходом лишь с короткой
остановкой. Однако этого достаточно мне,
чтобы после некоторых колебаний взять
меховые краги из разбитого лагеря
югославов (забыл пуховые варежки) - и это
оказалось правильно - остался бы без
пальцев (вообще югославов сильно побило,
они поставили здесь бивак и осталось
много вещей - за нами должна была идти
группа - ставить стеллу). А Фэлу Рабинову
прилетел камень с Северной, пробил каску
и рассек голову. Мы сразу под скалу 'Петух'
- ключевое место дня, сделали шапку
Гиппократа, Фэл вроде ничего, пролезли
Петуха и пошли дальше.
Вышли на лед, первым пошел Леня Беляев, я -
последним, Фэл после вчерашней травмы с
Валерой - по нашей веревке. Лед какой-то
странный, внутри журчат ручейки, по
поверхности идут мини-лавины. В очередной
раз подхожу к Лене, говорю: 'Слушай, Ленька,
ввинти два крюка, лед странный'. Сказано -
сделано - завинтили два крюка-ледобура.
Ленька пошел, тут сверху лавина, он
отпрыгнул, соскользнул, один ледобур
вылетел (первый и последний раз в моей
жизни) и быть бы нам намного ниже, если бы
не второй крюк. Так или иначе, к концу дня
доходим до перемычки, ставим палатку под
стеной Северной вершины. Фэл вроде
оклемался, значит все хорошо. Да, быстро
сказка сказывается, да не скоро дело
делается.
Короче, ночью просыпаемся от крика Фэла: 'Задыхаюсь,
нечем дышать' (высота ~ 4000 м - мы хорошо
акклиматизированы). Фэл спит с краю, мы с
Леней в середине - нам выходить первыми. В
первый момент я решил - у Фэла
галлюцинации, значит сотрясение мозга,
дело плохо, но после второго крика
пришлось проснуться. Да : Фэл прав -
палатка лежит на нас, а на ней - метр снега.
На улице страшный шторм, со стены
скатываются снежные потоки и заваливают
палатку. Леня выскакивает первый и
откапывается кастрюлей, потом я - крышкой.
Короче, каждые 2 часа надо откапываться.
Наутро, вместо скальных восхождений в
галошах (туфлях) на Южную и Северную -
арктический пейзаж и шторм с еще большей
силой. Идти вроде нельзя, к тому же есть
связь. 'Созвонились', отложили
контрольный срок и залегли.
День пролежали. Лучше не стало. Снег вроде
сыпанет меньше, поубавился, зато ветер
усилился. Утром - новый пейзаж, на скалах -
длинные снежно-ледовые иглы. Еды и
топлива осталось на день. В общем, надо
уносить ноги. На полный Крест пришлось
положить: Но путь домой один через
Северную вершину - 5а-5б лазание с ледовым
спуском (4а-4б, 9 веревок) на ушбинскую
подушку. То-есть надо лезть, а рельеф
такой мне встречался лишь дважды - в
Хибинах на стене Ферсмана зимой 1971 г.,
когда готовились к Хану и собственно на
Хан-Тенгри, на маршруте Кузьмина (6б). В
общем, одеваю кошки и вверх по скалам.
Хуже всего то, что эти иглы плохо держатся
на скале - куда бить крючья, не ясно,
приходится их аккуратно сбивать, очищать
скалу и т.п. Так или иначе проходим 3
крутых веревки, дальше легче. Доходим до
верху, с трудом находим тур. Перекусываем
и валим вниз. Тут Ленька молодец - идет
последним с нижней страховкой -
сэкономили много времени.
Дошли до подушки, расслабились, ну ладно,
думаем, Крест не достали, да хоть ноги
унесли. Идем к ледопаду нога за ногу, все
железо попрятали. Однако, рано. Подходим к
ледопаду, кружим вокруг него - ходу нет (мы
ходили сюда в разведку и знали мосты - но
их нет). Опять злосчастное затмение и Y ,
которая меняется, когда ее не просят. Все
мосты разрушились. Это значит - 4 широких
трещины вниз и вверх по крутому льду, со 100
% страховкой вниз и вверх.
Уфф:, наконец все позади. Снимаем обвязки,
убираем веревки, топаем в лагерь. Нас
встречают, как победителей: баня, торт.
Зачитывают восхождение, еще благодарят
за правильное поведение в сложных
метеоусловиях - вот, что значит говорить
правду, всю правду и одну только правду, а
потом еще на Первенстве города дают место
(правда, третье, но мы и на это не
рассчитывали, однако, судьям виднее).
Что-ж, восхождение запомнилось всем.
Лично у меня после 'Ушбы-Креста' появился
вкус к 'крестам'. В 1985 г. удалось сделать
что-то вроде креста Белухи с подъемом по
Аккемской стене между Восточной и
Западной вершинами и уходом через пик
Делоне (первопрохождение стены 5б), в 2001 г.
была попытка (неудачная) сделать крест
Маттерхорна, но, может быть, еще не вечер:
Но это уже другая история.
ТРАПЕЦИЯ - ПОСЛЕДНЯЯ ЗАГАДКА УЗУНКОЛА (2001)
Денис Вейко - инженер, КМС
Эта статья посвящается моему тренеру и
учителю альпинизма - Сан Санычу Колчину 1/
- к его 70-летию. Летом 2001 года мне
посчастливилось сходить в двойке с Сан
Санычем, и не просто сходить, а совершить
первопрохождение технически сложной
скальной стены Трапеции в Узунколе.
Несмотря на свои 68 лет, Сан Саныч держался
просто молодцом и полноценно отработал
все 18 часов на маршруте. Для меня же было
большой честью пройти новый маршрут в
двойке с Колчиным. Этим я как бы возвращал
пусть и небольшую, но все же частицу того,
что дал, в свое время, нашей команде2/ Сан
Саныч.
До вершины оставалось не больше двух
веревок, когда за спиной предательски
загудел штычок ледоруба. Воздух
наполнился электричеством - гроза
стремительно надвигалась. В голове
пронеслось: 'Вот он и пришёл - п:' Первый
раз, в горах, я молился богу: 'Господи, за
что? Ведь мы здесь из благородных
побуждений, не корысти ради: (тут же
мелькнула мысль - врешь, сука!):Господи,
сделай так, чтобы еще два часа не было
грозы', после некоторых размышлений и
прикидок, добавил - 'лучше три'. На другом
конце веревки на нижней станции, видимо,
что-то похожее переживал Сан Саныч.
Мы совершали заключительное восхождение
сезона по центру ЮВ стены Трапеции.
Мысль о восхождении по стене Трапеции
появилась у меня в тот самый момент, когда
я увидел ее грозный профиль. А после того,
как выяснилось, что на стене нет
классифицированного маршрута, идея
восхождения накрепко засела в моей
голове. На самом деле, в 1968 г. стену прошел
В. Кавуненко со своей командой, но
восхождение их закончилось несчастным
случаем, и, видимо поэтому, они не
оставили никаких описаний. По сути, нам
предстоял первопроход. Кто из
альпинистов не мечтал о первопроходе? При
мысли о прохождении нового красивого и
технически сложного маршрута в центре
вдоль и поперек исхоженного Кавказа, меня
распирало от гордости и азарта - гордости
миссионера-первопроходца и азарта
охотника, напавшего на след зверя. В
голове же вертелся вопрос - почему за 33
года после восхождения Кавуненко никто
не попытался пройти этот, очевидно,
привлекательный с точки зрения
альпинизма, маршрут?
см. фото: Трапеция
Идея вызревала, отложенная на десерт.
Впереди же были не менее серьезные "клеточные"
планы - восхождение на Кирпич по шестерке
и пятерки в Доломитах и на Далар. В
альпинизме, так же как и в жизни,
постоянно приходится расставлять
приоритеты, сообразуясь не только с
сиюминутными порывами, но, в большей
степени, с интересами спортивной карьеры
и команды.
И вот, в конце поездки, после завершения
главных спортивных планов у нас осталось
время еще на одно восхождение. Мой
напарник по связке Серега Руничев вместе
с Васей Фомичевым и лагерным доктором -
Андреем, загорелись идеей восхождения по
сложнейшему маршруту района - на в. Далар
по Варбуртону. Мне же, признаться, было 'влом'
лезть на вторую 'шестерку' в сезоне, к тому
же я все ходил и думал о 'своей' Трапеции.
Ни у меня, ни у Сереги не было достаточно
аргументов, что бы перетянуть планы на
свою сторону. Поэтому планы разделились.
Я предложил Сан Санычу Колчину, тренеру и
учителю, 'гуру' нашей команды, предпринять
попытку восхождения на стену Трапеции в
двойке. Сан Саныч согласился. Ему, так же
как и мне, было очень интересно
расставить 'все точки над i' этой
загадочной стены. Тем более что в 1963 г. он
уже проложил один путь на вершину
Трапеции (4а по канту). Надо сказать, для
Сан Саныча это было довольно авантюрное
решение. Ведь в этом году (2001) ему
исполняется 69 лет!
Почти сразу стало очевидно: тащить
бивуачное снаряжение нашей двойке просто
не под силу, да и места для палатки до
самого выхода на вершину нет.
Единственный шанс - прохождение стены и
спуск к ночевкам за один день. В свою
очередь это означает предварительную
обработку, минимум груза, предельно
ранний выход и: везение с погодой.
Римма Владимировна Кавуненко, начуч
лагеря 'Узункол', из первых уст знает
трагическую историю восхождения команды
Кавуненко на Трапецию и предлагает нам
подумать еще раз:
В 1968 г. в рамках Чемпионата ЦС 'Спартак'
четверка в составе Кавуненко, Башкиров,
Зыбин, Коровкин выходят на маршрут по
стене Трапеции. Вот несколько отрывков из
книги Кавуненко: 'Прилетели мы в 'Узункол',
все интересные маршруты уже разобраны.
Есть там гора с очень красивой стеной, 'Трапеция'
называется. У многих альпинистов горел
глаз на эту стену. Ее не делали по одной
причине - она сильно била камнями. Била
так, что камнепад перехлестывал всю стену
и уходил на ледник. Все это
непредсказуемо, но очень уж красивая
стена. Остались мы под стеной, день
понаблюдали, день обработка. На третий
день мы прошли эту стену. И, представляешь,
ни один камень не задел. Отколы,
разрушение массива идет потихоньку. Днем
оттаивает, ночью замерзает. Нам повезло.
Когда поднялись на гребень, началась
непогода. Фронт идет мимо нас, грозовая
облачность. Видимости никакой, не видно,
куда уходить с гребня. Туман. Поставили в
снежной мульде палатку.
В два часа ночи я вдруг просыпаюсь и вижу,
между мной и Зыбиным висит
фосфорического цвета шар размером с
теннисный мяч. И началась 'работа' этого
шарика. Не знаю, в какой
последовательности он работал, но
отметины оставил на каждом. Помню крики
то с одной стороны, то с другой. Потом меня
оглушает сильный разряд и ожог. Как потом
оказалось, у меня восемь контактов с
шаровой молнией. Все ожоги 4-й степени,
обугливание. Все остальные тоже получили
ожоги, а вот Олег Коровкин получил три
касания, одно из них в солнечное
сплетение. Это, видимо, все и решило. Когда
я пришел в сознание, то потрогал его, он
лежал рядом, и я понял, что он мертв:'.
Бояться шаровой молнии - в горы не ходить.
А вот камнеопасность - вещь более
реальная, но с самого начала, несмотря на
пугающие описания Кавуненко и словесные
предупреждения Риммы Владимировны,
возможность камнепадов на стене казалась
нам сомнительной. Стена выглядит
довольно монолитно. Другие стены той же
экспозиции в этом районе не отличаются
камнеопасностью, и сверху вытаивать
нечему - у вершины отсутствует крыша и
прямо под ней - огромные карнизы. Откуда
тут взяться камням?
Количество загадок по мере изучения
маршрута растет. Вместе с тем растут
сомнения: 'А может, ну его к черту?! Не
случайно же стена до сих не
классифицирована?' - это про себя. Вслух -
бодримся: 'Загадки? Плохая репутация? - Тем
лучше! - развеем все эти мифы и закроем
вопрос с Трапецией'. Нам дается шанс
вписать страничку в историю альпинизма
на Кавказе.
И вот мы под стеной. Жадно впиваемся
глазами в рельеф, пробегая взглядом
возможные пути подъема. Видно два
наиболее логичных маршрута - самый
простой - с большим зигзагом налево в
нижней части, и значительно более сложный,
начинающийся в отвесном внутреннем углу,
но ведущий к вершине практически по
диретиссиме. Первый вариант надежнее,
зато второй на порядок красивее. И не
пройти его - значит отдать лучший маршрут
на стене кому-то другому. Не ради этого мы
сюда пришли. Значит, пойдем по 'красивому'.
Наблюдаем за стеной. За весь день ничего
не упало. Погода ясная - ни облачка.
На следующий день - обработка первой,
сложной, веревки. 10 метров в начале даются
без особого труда. Следующие 7-8 метров
просматривается нависающее во
внутреннем углу 'пузо', лазанье по 'мизерам',
при этом, полное отсутствие хороших мест
для страховки. Очень хочется забить перед
'пузом' шлямбур. Кладу маленький стопер за
мизерный откольчик, который вот-вот
грозит оторваться, и начинаю молотить
пробойником. Однако, порода твердая и
спит идет в нее с трудом. Затекает то нога,
постоянно соскальзывающая с неудобной
наклонной полочки, то рука, которую не
решаюсь оторвать от неверной закладки.
Наконец, потратив массу сил и времени,
заворачиваю в забитый спит ухо и
вщелкиваю самостраховку. Десять секунд
блаженства, выдох: и опять наверх. Одним
махом прохожу 'пузо', дальше еще метров 15
сложного лазанья, потом угол слегка
выполаживается, можно перевести дух:
Пролезаю полную веревку до монолитного
скального выступа, где закрепляю перила.
На сегодня всё. Спускаюсь вниз.
В лагере (в палатке под стеной), поужинав и
собравшись, заваливаемся спать - завтра
ранний старт. Однако около 22.00 сон наш
прерывает внезапно налетевший грозовой
фронт. Капли дождя бешено барабанят по
тенту 'Салевы'. Пронзительно сверкают
молнии, гром с треском раскалывает небо.
Мы, затаив дыхание, считаем: один, два, три...
Хр-р-р-ясь! Вот уже две секунды, одна! Бьет
где-то совсем рядом. Выкидываем все
железо из палатки. Час, два: гроза не
стихает. После каждой вспышки думаешь: 'пронесло'.
Перед лицом разбушевавшейся стихии - ты
маленький и беспомощный человечек, зачем-то
забравшийся в горы. Для чего?! Кажется,
будто гора делает нам предупреждение... В
голове - история Кавуненко про шаровую
молнию... Шансы выйти завтра на
восхождение тают на глазах, а вместе с
ними и наши шансы пройти маршрут. Ведь у
нас - ни дня запаса, отъезд из базового
лагеря - послезавтра.
В 3:30 утра небо чистое. Правда, над
Эльбрусом - шапка (плохая примета). Но мы
все-таки выходим. В любом случае, у нас
наверху - половина железа и перильная
веревка. Долезем до верхней станции, там
видно будет...
Пролезли перила - погода нормальная.
Естественно, без разговоров лезем дальше.
После станции траверс влево по полке на
серых скалах. Здесь стена ложится (75-80
град.), но появляется другая проблема -
негде страховаться. Метров двадцать
прохожу без единой промежуточной точки.
Знаю, что плохо, но что делать? В такие
моменты сливаешься с рельефом, теряя
чувство реальности, времени и
пространства. Есть только ты и гора...
Страх уходит на второй план.
В конце концов, перехожу чуть левее на
слабовыраженный контрфорс. Здесь уже
лучше со страховкой, но зато много живых
камней. Чтобы не задеть их, приходится,
словно мимическому актеру, принимать
самые немыслимые, идиотские и
несвойственные скалолазанию, позы.
Но вот вершина уже видна и совсем рядом.
Правда, впереди еще сложное лазанье по
отвесной, местами нависающей стенке. Тут
нас и настигает грозовой фронт - ледоруб
гудит, тучи набегают, начинает
накрапывать дождь. Сан Саныч снизу кричит
- спускайся, пересидим на нижней станции,
наверху опасно - убьет молнией! Мне очень
страшно, но вниз спускаться я никак не
могу, потому что прямо передо мной 20-метровая
отвесная стенка, которая проходится
сложным лазаньем, да еще на трении. Если
эта стенка сейчас промокнет, то пройти ее
будет в 10 раз сложнее. Я ору Сан Санычу,
мол, не спущусь, хоть режьте меня, и
продолжаю лезть. Ощущение - как на парных
гонках: в паре с дождем. Вылез до станции,
сижу молюсь Богу, принимаю Сан Саныча.
Через 10 минут гроза кончилась. Совсем.
Прошла стороной. У-ффф:. Слава тебе,
Господи!
Правда, на этом приключения не
закончились. Последняя веревка перед
выходом на кант оказалась для меня чуть
ли не самой сложной, и уж, по крайней мере,
самой страшной. Траверсируя нависающую
стенку (всего каких-нибудь три-четыре
метра), я вдруг в какой-то момент осознал,
что следующее движение будет очень
ненадежным. При плохо стоящих ногах, надо
загрузить малюсенький отваливающийся
откольчик, который если оторвется, то я
точно вместе с ним улечу. В пяти метрах
сзади за перегибом на траверсе заложен
небольшой стопер, который без вариантов
вылетит, а предыдущая точка еще метров за
10 ниже. И с такими мыслями я постепенно 'приплываю',
т.е. назад мне уже никак, и еще секунд 10 и
пальцы сами разожмутся. В общем, все
обошлось, но в штаны я наложил
основательно.
И вот мы на вершине. Устали и ноги еле
двигаются. А надо спешить, ведь сумерки
уже на подходе. Быстро проскакиваем
простой гребень, спускаемся по крутому
снежному склону, и только-только успеваем
до плоской части ледника, когда нас
застает темнота. Хорошо, что накануне
разведали путь. Идем в потемках между
трещинами и бергшрундами. Последний
участок, 100 м от палатки, преодолеваем
почти на ощупь. Здесь крутой 50-градусный
фирновый склон. Спускаемся, медленно,
попеременно, шаг за шагом, страхуясь
через ледоруб. Вот уже совсем полого, но
по инерции продолжаем страховаться. Я
говорю Сан Санычу - 'завтра будем смеяться,
что мы тут со страховкой шли'. А самому
тоже страшно...
ИТОГИ:
Мы сходили на Трапецию по стене. Очень
красивый, логичный и техничный скальный
маршрут. Не хуже популярной 5б на 'Шоколадный'.
За три дня, проведенные рядом со стеной,
никакой камнеопасности не наблюдали. Ни
единого камня. Так что ходить можно.
Однако в грозу лучше не соваться. Может
быть порода у Трапеции такая - железистая,
что молнии ее очень любят - простые и
шаровые:?!
--------------------------------------------------------------------------------
1/ Колчин Александр Александрович - МСМК,
день рождения 6.09.1932. См. также статью В.
Андриенко 'Урок в горах' (прим. ред.).
2/ Команда альпклуба 'Эдельвейс' ЛИТМО
была создана Г.Г. Андреевым (директор и
старший тренер Клуба) в 1988 г. и было
проведено и финансировано 4 сбора и 2
экспедиции. Колчин А. работал в Клубе в
качестве тренера. (прим. ред.).
ИСТОРИЧЕСКИЕ СПРАВКИ
Геннадий Стариков - КМС СССР
Значок 'Альпинист II ступени' до 1936 года
имели 28 человек (включая Мастеров
Альпинизма). В 1936 году его получили еще 15
человек: Аристов Олег, Беркович Борис,
Заричняк Петр, Гарф Борис, Корзун Виктор,
Корзун Ирина (студентка МЭИ), Кропф
Фердинанд, Литвинова Лидия, Науменко
Владимир (инженер), Ольшанский Виктор,
Поморжанский Николай, Прокудаев Георгий (студент
МЭИ), Рождественский Тавр, Симагин Борис (ЦАГИ),
Харлампиев Георгий.
О 'Приюте-11' на склоне Эльбруса: В июле 1929 г.
ОПТЭ (Общество Пролетарского Туризма и
экскурсий) соорудило будку (Раковский А.В.).
В 1932 - её заменили бараком на 40 человек (Попов
Н.М.). В 1937 - провели бурение, а с 1938 по осень
1939 г. построили великолепную, в форме
дирижабля 3-х этажную гостиницу с
дизельной и котельной; стройматериалы
доставлялись через Ледовую Базу (проект -
Попов Н.М., курировал Кропф Ф.А.). В 1998 - 16
августа полностью уничтожен пожаром, в
угоду случаю.
см. фото Приют 11, 1932 год.
Первыми совершили восхождения на обе
вершины Эльбруса: Соттаев А. (балкарец) -
Вост. - 19.07.1868 г. и Зап. - 16.07.1874 г. Пастухов А.В.
Зап. - 31.07.1890 г. и Вост. - 29.08.1896 г. Первым
совершил три восхождения на Эльбрус
Лысенков П.Г.: (Вост.- 6.08.1907 г., Зап.- 3.08.1908 г.,
Вост.- 10.08.1910 г.).
Метеостанция на Казбеке (3850 м) была
построена в 1933 г., первыми зимовщиками
1933/34 г. были Д. Шарашидзе (23 года, начальник),
Александр Гвалия (23 года), Ягор
Казаликашвили (52 года)(25 раз бывал на в.
Казбек).
Классификация маршрутов восхождений по
категориям сложности более чем на 200
вершин СССР была впервые дана горной
секцией ЦС ОПТЭ зимой 1935-1936 г.г. (а была
разработана Б.Н. Делоне - членом-корреспондентом
АН СССР, МС, ленинградецем - прим. ред.).
Журнал 'На суше и на море' издавался с 1929
по 1941 г.г.
Клуб юных альпинистов - первый в СССР - был
создан в 1940 г. в Харькове.
Образец того, как непросто было историку
альпинизма: П.С. Рототаеву. Иногда
опубликовывать сведения о восхождениях,
фамилиях участников групп, поэтому
ссылки на стопроцентную достоверность в
его книгах неуместны.
От Караваева Г.Н.:
ЗАЯВЛЕНИЕ
В 1945 г. группой армейских альпинистов в
составе: капитан Джавришвили К.В. (рук..),
ст. лейтенант Караваев Г.Н., лейт. Багров А.,
лейт. Грязнов А., серж. Бабакишвили были
совершены восхождения на вершины пик
Руставели и Джанги-тау. В 1947-1948 г. полк-к
Рототаев П.С. сообщил мне, что к-н
Джавришвили К.В. арестован, исключен из
списка восходителей, а в качестве рук.
группы записан я, как старший по званию и
должности. В связи с амнистией всех
репрессированных в конце сороковых годов,
прошу в списке восходителей на пик
Руставели и Джанги-тау 1945 г. восстановить
Джавришвили Константина Васильевича в
качестве рук. группы.
16.05.1991, подпись Караваева.
Данное заявление мне вручила Вера
Васильевна Шер десять лет назад для
сведений. Видимо, точнее была бы фраза 'В
связи с амнистией многих
репрессированных в пятидесятых годах...'.
В книге 'К вершинам советской земли', 1949 г.
на стр. 539, п.199 увидим, что, действительно,
отсутствует фамилия Джавришвили.
|
