|
|
|
|
|
|
| Альпинисты Северной Столицы |
|
И такое бывало… Александр Михайлович мрачно ел свой обычный суп. Обычный – потому, что суп был очень простой, очень жидкий и не наваристый, – Александр Михайлович очень экономил, так, что вся семья питалась очень просто, попросту – жидкий суп был обычным блюдом. Цель жизни Александра Михайловича был телевизор, и не простой, а цветной, что было по тем временам было признаком большого благосостояния и очень престижно. Сумма покупки была неподъемная, и собирать ее приходилось целый год. Приходилось работать еще по вечерам, время только хватало на сон, – поэтому он был всегда мрачен. Родные старались его не трогать во избежание скандала, прекрасно осознавая, что это все делается во благо семьи. Руки у него были золотые, и приработок всегда находился. Водки он не пил из экономии – и так вообще. Завтра была очередная получка, и уже вырисовывалась нужная сумма. Александр Михайлович очень волновался, – и поутру одел чистую рубашку и побрился. За телевизором нужно было ехать в райцентр – вещь редкая и дорогая. В родной деревне все знали, что сегодня большое событие и с утра старались не пить. Добровольные помощники встречали уже у околицы и уже требовали водки, но водки не давали – все должно быть как у людей. Телевизор торжественно устанавливался на давно приготовленное место, включался и криком удовольствия встречался его вспыхнувший экран. Все чинно рассаживались на приготовленные скамьи, наливалась в стопки водка, и начинались торжественные речи, поначалу очень складные и очень по душе Александру Михайловичу. У него было очень хорошее настроение он всех любил и со всеми чокался. Даже нестройно спели «Подмосковные вечера» и расходились все какие-то просветленные беспрерывно целуясь. Семья куда-то безмолвно удалилась и хозяин остался один на пару с телевизором. Водка еще была и Александр Михайлович все время себе подливал и любовался тремя каналами. Но постепенно настроение стало меняться, на ум стали приходить мысли о непростой жизни, о вечной нехватке денег и грязной и тяжелой работе. А на экране плясали сытые евреи и прочие бездельники. Чем больше выпивалось водки, тем больше мрачнел хозяин телевизора. Враг его все больше вырисовывался – это были как всегда жиды, и их продолжение – телевизор. Злоба потихоньку нарастала и потихоньку хозяин начинал звереть. Вот она эта сволочь которая заставляет работать его по вечерам, ради которой он жрет свой жидкий суп, совсем бросил пить и перестал, ходит к знакомой Манке на ферму, как бы просто так – поздороваться. Он тихо стал завывать, по его щекам уже текли слезы. Враг был перед ним – надо его убить. И… Александр Михайлович схватив топор вдребезги разнес телевизор и для верности еще шарахнул его об пол. На душе стало легко и как-то благостно и хозяин безмолвно уснул. Поутру все проснулись, скандала не было, хозяйка молча заметала пол. Дело в том, что это было не ново в этой семье, каждый год это повторялось. Сам хозяин весь год горбатился, работал на трех работах, отказывал себе во всем, – и все ради страшно дорогой вещи – телевизора. Финал всегда был один и тот же – груда битых осколков. Семья то же реагировала одинаково – никак. Бороться с этим было бесполезно – себе дороже, и все это терпела. Мечта никак не хотела сбываться, и в чем причина Александр Михайлович никак не мог понять. Все делалось как у людей, – много работы, много ожиданий и вот такой вот конец. Он понимал, что он никак не может найти настоящего врага. Вся его сущность протестовала против существующей несправедливости и обмана. И что он, то есть Александр Михайлович, такой настоящий русский, честный и православный мужик как он не мог себе позволить себе нечего. И полностью твердо убедившись в наличии еще не выявленных врагах, Александр Михайлович бодро пошел заводить свой трактор – своего безотказного друга. С соседней фермы пахло свежим дерьмом, и этот такой родной запах постепенно выветривал мысли о неудачном предприятии. Он закурил свою любимую «Приму» – и полностью убедившись в правильности своих мыслей взялся за рычаги своего трактора. Надо было зарабатывать на телевизор. | |||
|
